Серафим Серафим   ::   Пьецух Вячеслав

Серафим время от времени поглядывал на Землю через плечо и не мог поверить, что на этой слезинке помещается так много всего, включая мамашу Домну Васильевну, потом ему почему-то подумалось о своих девятинах и сороковинах, до которых душа, по преданию, обретается на земле, и он сказал мысленными словами: "Нет, это уже, товарищи, без меня".

С течением времени мрак вселенной начал мало-помалу бледнеть и заливаться приятным светом. Полезла голубизна, там и сям замелькали причудливые создания, похожие на мотыльков, слегка подсвеченных изнутри, потом увиделась... твердь не твердь, а что-то смахивающее на твердь. Ее предваряли огромные ворота ослепительной белизны, однако облупившиеся местами и висевшие на петлях из кованого железа. Серафим, точно по обещанию, постучал; правая створка ворот заскрипела, и в проем просунулась голова древнего старика.

- А-а! - с ядовитой веселостью сказал он. - Серафим Кузнецов, кладовщик, вымогатель, пьяница, самоубийца и сукин сын!..

Серафим испугался такой характеристики и подумал, что ему точно несдобровать. Старик продолжал:

- Твое счастье, что ваш брат у нас на особом счету. Другие за непогашенный окурок питаются рублеными гвоздями, а вам, подлецам, велено давать льготу. Разве это справедливо?!

- Никак нет, - ответил по-военному Серафим.

- Вот и я говорю, что несправедливо, ведь он же, говорю, самоубийца и сукин сын, а мне говорят: "Мы еще удивляемся, что у них некоторая часть населения помирает своею смертью". Одним словом, ты сразу назначаешься серафимом, такое тебе вышло награждение за грехи.

- Да я, честно говоря, и так Серафим.

- Темнота!.. Это у нас есть такое звание - серафим. Сначала идут архангелы, потом ангелы шести степеней, сила, власть, подобие и так дальше, а потом уже идут херувимы и серафимы, - теперь понятно?

- Чего уж тут не понять...

- А по должности ты у нас будешь опять же кладовщиком.

- Неужели у вас склады?!

- В общем, имеется кое-какой инвентарь, без этого никуда.

- Ну что вам на это сказать, дедушка...

- Какой я тебе дедушка?!

- Виноват... Ну что вам на это сказать: опять начинается та же самая дребедень. Я думал, что загробная жизнь - это что-нибудь необыкновенное, возвышенное, непостижимое для ума, а выходит опять двадцать пять: склады!

- Вот и получается, что ты темнота и есть! Ну как же не возвышенное, если у нас все как в жизни, только наоборот?! Скажем, в жизни власть имущие вращают судьбами людскими, а у нас они нужники чистят с утра до вечера - это как?

- Господи, Твоя воля: неужели у вас и нужники есть?

- Нету, конечно, это я так... для слога, чтобы ты понял, что тут у нас все происходит на возвышенный манер, то есть наоборот. Например, в прямой жизни ты развивался от зародыша до самоубийства, а в загробной жизни стоп машина, так ты и будешь серафимом до самого Страшного суда, пока твое дело не отправят на пересмотр.

- И долго придется ждать?

- Это знает один Хозяин.

- Ну что вам сказать, дедушка...

- Какой я тебе дедушка?!

- Виноват... Ну что вам на это сказать: что-то мне не нравится такая раскладка сил. Опять, е-мое, складское дело, еще чего доброго пожалует сюда фельдшер Егоров, прохвост такой, которого я и на Земле-то терпеть не мог, журнала "Наука и жизнь" у вас поди не достать, при вашем инвентаре мне прозябать неизвестно сколько, и вообще какая-то намечается безысходность, ну не лежит у меня душа к этому загробному существованию, вот и все!..

- Не канючь, Фима, - сказал старик. - Вот тебе ключи, иди принимай дела.

Серафим тяжело вздохнул, неохотно принял связку старинных ключей и посмотрел в ту сторону, откуда он давеча появился, причем в глазах его образовалось нечто опасно-беспокойное, нечто такое, что было в его глазах, когда он наткнулся на веревку для сушки белья, и тут Серафима обуяла больная грусть. Где-то там, далеко-далеко в непроглядной мгле, бытовало восточное полушарие, Средиземное море...