Серп луны   ::   Шэ Лао

Я потянула ее за руку: "Не плачь, ма, не плачь!.. " Она заплакала еще сильнее и крепко прижала меня к себе. Солнце зашло, кругом никого не было, только мы вдвоем. Мама словно испугалась; глотая слезы, она взяла меня за руку, и мы пошли. Через несколько минут она посмотрела назад; я тоже оглянулась - папину могилу уже нельзя было различить; по эту сторону до самого подножия холмов - могилы, маленькие-маленькие бугорки. Мама вздохнула. Мы шли то быстро, то медленно; еще не дойдя до городских ворот, я увидела серп луны. Было темно, тихо, и только луна лила холодный свет. Я устала, и мама взяла меня на руки. Я не знаю, как мы добрались, до города, помню лишь серп луны на пасмурном небе.

4

В восемь лет я уже научилась относить вещи в ломбард. Я знала: если не принесу немного денег, нам нечего будет есть - мама посылала меня закладывать вещи только в самом крайнем случае. Мне было хорошо известно: если мама давала сверток, значит, в котле нет ни крупинки. Иногда наш котел был чист, как добродетельная вдова. Однажды я понесла закладывать зеркало, единственную оставшуюся вещь, без которой можно было обойтись, хотя мама и пользовалась ею каждый день. Была весна, и теплые вещи мы уже заложили. Я знала - зеркало надо нести осторожно, но нужно было торопиться, потому что ломбард закрывался рано. Я боялась его красных больших ворот и длинного высокого прилавка. Когда я к ним приближалась, у меня начинало колотиться сердце. Но я должна войти, вернее, вскарабкаться - так высок порог. Из последних сил я должна поднять свою ношу до прилавка, крикнуть "Возьмите в заклад!", получить деньги и квитанцию и быстро вернуться домой, чтобы мама не беспокоилась. Но зеркало не взяли, а предложили принести еще что-нибудь. Я понимала, что это значит. Прижав зеркало к груди, я со всех ног побежала домой. Мама заплакала - ничего другого она найти не могла.

Я привыкла к нашей комнате, и мне всегда казалось, что в ней много вещей, но теперь, помогая маме найти что-нибудь, я поняла, что их очень мало. "Мама, а что мы будем есть?" Она, плача, протянула мне серебряную шпильку - единственную драгоценность в доме. До этого мама несколько раз вынимала ее из волос, но не решалась заложить. Эту шпильку ей подарила бабушка в день свадьбы. Мама велела оставить зеркало и отнести в ломбард шпильку. Я побежала обратно, но большие страшные ворота были уже закрыты. Я села на ступеньку, зажав шпильку в кулаке. Громко плакать я не смела; я смотрела на небо и снова сквозь слезы видела свет луны. Я плакала долго, до тех пор, пока из темноты не появилась мама; она взяла меня за руку. Какие теплые у нее руки! Почувствовав их тепло, я забыла все неудачи и даже голод. Всхлипывая, я сказала: "Мама, пойдем спать. Завтра утром я снова приду сюда!" Она молчала. Мы прошли немного: "Мама, посмотри на серп луны, он был таким же, когда папа умер. Почему он всегда висит косо?" Мама молчала, рука ее слегка дрогнула.

5

Мама целыми днями стирала чужое белье. Мне всегда хотелось помочь ей, но я не знала, как это сделать. Я только ждала ее и не ложилась спать. Иногда серп луны уже был высоко в небе, а она все еще стирала вонючие носки, похожие на твердую коровью шкуру, - их присылали приказчики. После стирки этой гадости мама уже не могла есть. Я сидела около нее и смотрела на серп луны; в его луче мелькала летучая мышь, словно нанизанная на серебристую нить, и вдруг мгновенно исчезала в темноте. Чем больше я жалела маму, тем сильнее меня притягивал серп луны; становилось легче на душе, когда я смотрела на него. Летом он был еще красивее, от него всегда веяло прохладой, словно он был изо льда. Мне очень нравилось, когда легкие тени, падающие на землю от лучей луны, вдруг исчезали: становилось особенно темно, звезды светили еще ярче, а цветы пахли еще сильней.