Северный приют   ::   Токарева Виктория

---------------------------------------------

Северный приют Повесть в диалогаx

Инженер-строитель Алексей Коржиков все время мерз и хотел есть. Жена предложила сходить к врачу: может быть, такое состояние – результат психического расстройства. Или сбой в эндокринной системе.

Врачи ничего не находили, говорили: практически здоров. Даже поразительно для своих сорока лет. Сердце как у двадцатилетнего, и все остальные системы – тоже.

Любовница Алексея Нинка посоветовала не пользоваться блатными врачами, а обратиться в районную поликлинику, поскольку блатные врачи за больного не отвечают. Их интересуют только деньги. А районная поликлиника отвечает.

Алексей пошел к своему участковому врачу Кире Владимировне. Она оказалась молодая и въедливая, исследовала Коржикова рентгеном и ультразвуком, взяла биохимический анализ крови и просидела над ним всю ночь.

В шесть утра она еще не ложилась. Вошла ее мама – низенькая и широкая, как кабинетное пианино, и сказала недовольно:

– Ну что ты возишься с этим Коржиковым, Коврижкиным, подумаешь, инженер, кроссворды на работе решает. Работал бы в фирме «Заря», так его можно было бы позвать полы отциклевать…

– Икс, игрек, зет, один к двум… – задумчиво сказала Кира Владимировна, глядя в биохимический анализ.

– А что это такое? – спросила мама.

– Ген обреченности.

– Как? – переспросила мама.

– Это болезнь реликтового происхождения. От нее вымерли мамонты.

– А от чего вымерли мамонты?

– От несоответствия индивида и окружающей среды, – ответила Кира Владимировна.

– Это опасно?

– Это очень опасно. Ты видела хоть одного живого мамонта? Они вымерли все до одного.

– Бедный инженер, – посочувствовала мама.

– Он будет темой моей диссертации, – сказала Кира Владимировна. – Мое научное открытие.

– Лучше бы ты замуж выходила, чем диссертации писать, – посоветовала мама.

– Одно другому не мешает…

Кира Владимировна гибко потянулась, не вставая со стула. Жизнь обретала ясность и перспективу.

Алексей Коржиков, не подозревая, что является носителем редкого гена, сидел в кабинете своего Шефа по фамилии Комиссаржевский. Перед Шефом лежал строительный проект Коржикова.

– В самолетах – это понятно, – сказал Шеф. – Не будет же говно лететь людям на головы. В самолетах нужны химические туалеты, они все растворяют. А в квартирах зачем?

– Такие дома можно ставить на пустующих землях, – объяснил Алексей. – Вода из скважины, туалеты химические. Не надо тащить коммуникации.

– Пустующие земли потому и пустуют, что там нет дорог, – сказал Шеф. – Не с вертолетов же строить твои дома.

– А вы возьмите и постройте дороги. Люди придут и будут жить. И осваивать земли.

– А вы садитесь на мое место и руководите, – предложил Шеф. – Давайте, вы на мое место, а я на ваше. Хотите?

– Нет. Не хочу, ни на свое, ни на ваше.

Зазвонил телефон. Шеф поднял трубку:

– Да. Кого? А почему вы его здесь ищете? У него свой телефон.

Видимо, там извинились.

– Подождите. Раз уж вы позвонили… – Шеф протянул трубку Алеше: – Вас.

– Меня? – удивился Алеша и поднес трубку к уху. – Да…

– Привет! – сказала Нинка, как мяукнула. У нее был голос капризной кошки, которую случайно и не очень больно защемили дверью. – А я тебя ищу-ищу все утро, – сообщила Нинка.

– Да.

– Что «да»? Знаешь, зачем я тебя ищу? Чтобы сказать, что ты мне надоел.

– Да.

– Ты сегодня придешь?

Алеша молчит.

– Даже говорить не можешь. Как крепостной при барине.

– Да. – Алеша положил трубку.

Шеф внимательно на него посмотрел.

– Вы на машине? – спросил Шеф.

– Да.

– Очень хорошо. Съездите на Басманную и возьмите документацию. У нас курьер заболел.

Алеша и Нинка лежали в Нинкиной кровати.