Сговор остолопов   ::   Тул Джон Кеннеди

В данный момент я нахожусь во внутреннем круге. Еще меньшие круги внутри настоящего, конечно, тоже возможны.

Игнациус вернул таксисту планшет и дал целый набор инструкций касательно скорости, направления движения, и переключения сцепления. К тому времени, как они добрались до Константинопольской улицы, в машине повисло враждебное молчание, нарушенное лишь требованием шофера уплатить за проезд.

Рассерженно выкарабкиваясь из такси наверх и наружу, Игнациус увидел, как по тротуару к нему приближается мать. На ней было короткое розовое полупальто и крошечная красная шляпка, почти надвинутая на один глаз, что придавало ей сходство со старлеткой-беженкой из кинематографического сериала «Охотницы за приданым» [ Череда легких и глупых музыкальных комедий кинокомпании «Уорнер», начатая фильмом 1929 года «Бродвейские охотницы за приданым» и закончившаяся в 1938 году «Охотницами за приданым в Париже»] . Без всякой надежды Игнациус заметил, что она попыталась чуточку себя расцветить, воткнув в петлицу полупальто увядшую пойнсеттию. Ее коричневые танкетки скрипели с вызовом перечеркнутого ценника со скидкой, а она, вся пурпурная и розовая, шагала по крошившимся кирпичам тротуара. Хоть он и наблюдал материнские наряды уже многие годы, вид ее при полном параде всегда приводил его клапан в легкий ужас.

— Ох, дуся, — едва переводя дух, вымолвила она, едва они встретились у заднего бампера «плимута», перегородившего все пешеходное движение по тротуару. — Ужыс чего тут было.

— О мой Бог. Ну что на этот раз?

Игнациус вообразил, что случилось что-то в семье матери — группе людей, склонных страдать от насилия и боли. У нее имелись престарелая тетушка, ограбленная на пятьдесят центов какими-то хулиганами, кузина, попавшая под трамвай на Журнальной улице, дядюшка, съевший прокисшее безе, крестный, схватившийся за оголенный провод, сорванный со столба ураганом.

— Эта бедняжка мисс Энни, что по соседству. Утром в обморок упала в переулке. А всё невры, дуся. Говорит, ты ее сегодня разбудил, когда на банджо заиграл.

— Это лютня, а не банджо, — прогрохотал Игнациус. — Она что — считает меня каким-то извращенцем из романа Марка Твена?

— Я тока-тока от нее. Она же ж к сыну перебралась, на улицу Св. Мэри.

— О, этот противный мальчишка. — Игнациус взобрался по ступеням к двери, опередив мать. — Ну, хвала Господу, что мисс Энни нас на некоторое время оставила. Теперь, возможно, я смогу играть на лютне, не слыша ее скрипучих денонсаций из соседнего дома.

— А по пути я к Ленни зашла и купила ей славненькую парочку четок с водой из Лурда.

— Боже мой! К Ленни. Ни разу в жизни не встречал я магазина, настолько набитого религиозной гексарией. Я подозреваю, что не пройдет много времени, и в этой ювелирной лавке случится чудо. Сам Ленни может вознестись.

— А мисс Энни эти четки очень понравились, мальчик мой. Сразу молитву же ж читать начала.

— Вне сомнения, это лучше, чем беседовать с вами.

— Уж садись, дуся, я тебе чего-нибудь поесть сготовлю.

— В смятении коллапса мисс Энни вы, кажется, позабыли, что сегодня утром сбагрили меня в «Штаны Леви».

— Ох, Игнациус, что ж там было-то? — спросила миссис Райлли, поднося спичку к горелке, которую открутила за несколько секунд до этого. На печке случился локализованный взрыв. — Боже-Сусе, я чуть не сгорела.

— Я теперь — служащий «Штанов Леви».

— Игнациус! — вскричала его мать, охватывая его сальную голову неуклюжим розово-шерстяным объятием, расплющившим ему нос. Глаза ее застили слезы. — Я так гордюсь моим мальчиком.

— Я довольно-таки изможден. Атмосфера в этой конторе гипертензитивна.

— Я знала, что ты хорошо добьешься.

— Благодарю вас за вашу уверенность.