Шизгара   ::   Солоух Сергей

Если в скабрезном анекдоте особенности жанра непременно требуют фразы "и тут входит муж", специфика жизни электромеханического факультета не может быть передана без слов "и тут входит декан", не важно, будь то комсомольское собрание или трогательный в своем упорстве момент дефикации именного стипендиата в узком пенале мужской уборной. Естественно, лиловые зеркала полированных панелей "Погребка" отразили немало эффектных антре Сергея Михайловича, замешательство в рядах порока, слезные признания и краску стыда.

И тем не менее преданность правде жизни лишает нас удовольствия живописать восхитительную сцену очередного пришествия Лимонадного Джо в гнусный вертеп Мадам Ивановой. Более того, врожденный ужас лакировки действительности заставляет сознаться в некоторых странностях, свойственных в последнее время поведению Сергея Михайловича Грачика. Печально, но многолетнее актерство и притворство стали брать свое. Процесс очистки сусеков, магический процесс обретения служебного соответствия с годами стал выходить из-под контроля товарища декана. Впадая по долгу службы "в первозданность", Сергей Михайлович начал испытывать трудности с возвращением с Островов Зеленого Мыса на улицу Сибиряков-гвардейцев, бывшую Садовую. Впрочем, целый ряд событий и обстоятельств, о которых мы надеемся если не рассказать в деталях, то хотя бы намекнуть, повествуя о том о сем, не случайно приурочили неприятную напасть к описываемым нами временам. Так или иначе, но, путешествуя в прекрасном, мы застали Сергея Михайловича в трудный миг неадекватности. Ну, мог ли иначе, как ни при исполнении, бывший отличник Томского политехнического института, ассистент, аспирант, доцент, в конце концов, человек, еще недавно с двухгодовой регулярностью публиковавший ученые статьи в журнале "Теория и практика горного электропривода", мог ли он, иначе как не к месту деканствуя, совершить столь явную оплошность, зайти в винный погребок. обозреваемый всеми пятью этажами третьего корпуса, не с целью укрепления моральной стойкости студентов-электромехаников, а ради приобретения бутылки полусухого шампанского.

Раскроем наконец карты,- в этот прекрасный майский день Сергей Михайлович был именинником. Ровно 48 лет назад его показали растерзанной маме, высоко подняли над землей, чтобы женщина могла воочию убедиться, маль чик. Между прочим, этот, в общем-то, малозначительный в бурях истекших десятилетий факт незадолго до появления Сергея Михайловича под сварной рубенсианой "Погребка" служил стержнем речи, произнесенной деканом перед потоком будущих шахтных электрослесарей.

Будем искренни до конца, да, помимо дня рождения у нас на руках остались еще кое-какие мелкие козыришки события - и факты, до сей поры сокрытые в надежде удержать читательское внимание на личности самого обыкновенного декана. Ну, во-первых. Сергей Михайлович страдал довольно неприятным заболеванием, безусловно наложившим отпечаток на его характер и образ мыслей. Декана электромеханического факультета мучила язва желудка, и от нее, должно быть, проистекало столь характерное для Сергея Михайловича состояние постоянного ожидания каких-нибудь неприятностей и вообще общая сумрачность. Начало незавидному интеллигентному недугу Сергей Михайлович положил, однако, не в студенческие времена повышенной умственной активности, а гораздо раньше, во время войны, в пору работы откатчиком на анжерской шахте "9-15". Да, следует признать, - первая строка трудовой биографии декана звучала гордо. А еще раньше, до трудовой книжки, до войны, юный Сережа лишился своего родителя Михаила Зиновьевича, человека, после окончания горного факультета Томского политехнического оставившего университетский город. (В коем, кстати, первые Грачики обосновались по воле тогдашней государыни лет двести назад, почти сразу после присоединения к Отечеству земель, что западнее Буга и Немана.