Ваша карта бита   ::   Серова Марина

Снизу, догоняя меня, прыгал через две ступеньки ладный, коротко стриженный гвардеец в синей пятнистой форме.

«Охрана!» — екнуло сердце. Со страху я ответила ему грубо:

— Чего тебе?

— Вы, по-моему, со второго этажа вышли? Вы из секретариата? Не видели, Любовь Андреевна уже на месте? — вопросы сыпались из него и гремели в столь дорогой мне тишине. — Передайте ей, что звонил Степанов, сказал, что сегодня задержится, а если будет что срочное, пусть позвонит ему по номеру…

Он назвал номер телефона, и я, слегка опешившая от его делового натиска, повторила вслух номер после того, как с запозданием пробормотала:

— Не видела… Передам, как увижу…

«Дурочка, напугалась!» — отругала я себя, провожая его взглядом.

Чердак оказался еще лучше подвала. Сплошь служебные помещения, и два или три из них уже открыты — моргают экранами компьютеры на узких черных столах. А я-то по простоте душевной представляла себе потемневшие от времени деревянные стропила в пыльных клочьях паутины, скрежет старого шлака под подошвами и светлые пятна возле слуховых окон.

Постояв недолго возле одной из открытых дверей, подивившись, как лихо, всеми пальцами сразу, стучит по компьютерной клавиатуре бесполое юное дарование в больших очках на вздернутом носике, я, подмигнув в ответ на его улыбку, пошла отсюда прочь.

«Найди ее, Багира!» — вспомнила громовское. Я что, ищейка? Или датчик трупоискателя, свободно умещающийся в ладони? В отчаянье приходить рано, а призадуматься — самое время. Я призадумалась так, что, спустившись в вестибюль, чуть было не поперла на выход через гвардейские турникеты. Хотя почему бы и нет?

Быстрыми шагами подлетая к никелированной вертушке, я глянула через плечо — лестница в подвал была перегорожена фигурной решеткой. Дневная смена отнеслась добросовестно к своим обязанностям. Хороша бы я была, поверни сейчас туда.

— Ребята, узнайте, пожалуйста, чужая машина через ворота не проезжала? — прощебетала я, наклоняясь к полукруглому окошечку в прозрачной стене.

— Какая? — переспросил тот самый молодец, что загрузил меня на лестничной клетке поручением к Любови Андреевне, а его коллега, сидящий на стуле, раскинув ноги в стороны, как жокей после соревнований по выездке, ответил, снисходительно ухмыляясь:

— Мимо наших в ворота только на бронетранспортере прорваться можно.

Зачесался язык спросить его, что же за пугала такие у них возле ворот сидят, но я прикусила его и залепетала нечто умильно-просительное. Подействовало. Тем более что первый наверняка уже считал меня своей знакомой.

Он снял трубку телефона и через минуту переговоров, детали которых остались для меня непонятными, ответил, приблизив к окошку свою в общем-то довольно симпатичную физиономию:

— Была машина. По разовому пропуску. На подстанцию какое-то оборудование привезли.

— «Жигули»? — воскликнула я радостно.

— Да, «девятка».

— Ребята, я на мгновение!

Пропорхнув между стеной и крылом застопоренного турникета, я засеменила по натертым до блеска мраморным плитам к тяжелой, с массивной бронзовой ручкой, двери.

— Э, а пропуск! — крикнули сзади так, что не обернуться означало спровоцировать их на безобразную погоню.

— Да ну вернусь же сейчас!

Я тряхнула халат на груди, мол, даже одежда не подходит для побега, и услышала, как мой знакомый урезонил коллегу:

— Ладно, хватит! Она из секретариата, я ее знаю.

— Пришла Любовь Андреевна. Я ей все передала про Степанова, — отчиталась я перед ним, вцепившись в дверную ручку, и что есть сил дернула ее на себя.

Подстанция, вот она, сбоку от корпуса, за деревьями. Небольшое двухэтажное здание из силикатного кирпича с плоской крышей, почти соприкасающееся торцом с оградой. А вот и машина.