Сиротский хлеб   ::   Брыль Янка

Из застекленных белых дверей деревянного дома на высоком каменном фундаменте вышел заспанный пан Вильчицкий.

- Тебя чего пригнало сюда так рано? - недовольно спросил он у стоявшего перед крыльцом мужика.

Марко Полуян, голынковский солтыс, прежде всего снял шапку и поздоровался:

- День добрый, паночку. Бардзо пшепрашам*, что я нарушил спокойствие вашего сна. Я бы подождал, да ваша покаёвочка...**

______________

* Очень извиняюсь.

** Горничная.

- Чего тебе надо, Полуян?

Мужик стоял внизу, на земле, а панские сапоги блестели на уровне его бородатой физиономии. На мужике была "покупная" рубаха с застегнутыми кармашками, серые домотканые штаны, кепка, а ноги - босые. Пан красовался в хромовых сапогах, в черных галифе; белая сорочка была расстегнута, над ней клочья усов и большая, точно отполированная, лысина.

Слушая, что ему говорит Полуян, пан Вильчицкий громко откашлялся и плюнул. Плевок пролетел мимо самого мужика. Дядька даже не шевельнулся.

- Пшепрашам, Полуян, - сказал Вильчицкий и повторил: - Кхэ! Брр!..

- Ничего, паночку, на здоровье, - угодливо улыбнулся Полуян. - Так я все о том же: пока суд да дело - я у вас сразу беру две десятины. И деньги из рук в руки.

- Что мне твои деньги, Полуян, - говорил Вильчицкий, спускаясь с крыльца. - Я у Черного брода отдам за четвертую копну, так у меня его с руками оторвут. Еще и поблагодарят, не то что...

Речь шла о панском луге, часть которого Вильчицкий каждый год продавал "на снос", одну траву, либо отдавал его окрестным крестьянам "за часть" три копны помещику, четвертая мужику.

- Копна, паночку, копною, а деньги деньгами. А я могу их вам хоть сейчас.

Они шли по дорожке в ту сторону, где за деревьями, за соловьиным пересвистом слышны были людские голоса и рев скота. Пан, заложив назад руки, отчего еще сильнее выпячивался живот, шагал впереди, мужик - за ним.

- Хитрый ты человек, Полуян. Недаром тебя и солтысом назначили... Кхэ! Брр!.. Чтэрдзести пенць рубли злотэм*, - сказал он, должно быть чтоб сразу ошарашить солтыса.

______________

* Сорок пять рублей золотом.

Полуян попытался поторговаться, но пан перебил его:

- Ни копейки меньше. Не хочешь - другие возьмут.

Солтыс пораздумал. Этою-то он как раз и боялся, что другие его опередят: потому и пришел загодя, еще в мае. А цена была сходная, такую траву дешевле не возьмешь. Да еще с отавой.

- Эх, паночку, где наше не пропадало. Оно известно, что вас и десять цыган не перехитрят. Извольте!

Полуян расстегнул левый кармашек рубахи и достал завернутые в газетную бумагу деньги. "Проторгуешься, задави тебя холера, - подумал он о Вильчицком, - прогуляешь именьице с Цабовой Юлей. А я был хозяин и буду. На твоем месте я такой травы и полморга* не продал бы".

______________

* Морг - прежняя единица измерения земельных площадей в Польше.

Пан взял деньги, пальцем другой руки пренебрежительно раскинул на ладони девять золотых пятерок и, как будто не считая, ссыпал их в карман галифе.

- Получайте, паночку, на доброе здоровье. И я вроде спокоен буду... Коровки ваши идут. Одна в одну, не сглазить бы, что куколки!

Впереди, пересекая им путь, со скотного двора на выгон шло панское стадо. Коровы были самые обыкновенные - и не породистые, как в хороших имениях, и часть из них, Полуян знал, весной приходилось поднимать за хвосты, - однако солтыс был рад, что купля удалась, и старался подольститься.

- А только и пастуха же вы, паночку, взяли! Никто вам, верно, ничего не сказал?

- Кхэ! Брр!.. Про кого? Про Микиту? Он у меня, пане, пятнадцать лет пасет.

- Да не Микита! Я про того, про студента. Это ж у вас нашей Зоси, моей соседки, сынок подпаском нанялся. Видите, вон идет.

Они стояли, пережидая, пока коровы перейдут дорогу. Слева, в конце стада, шли старик и мальчик - Даник Малец.

- Ведь его, паночку, и из школы выкинули, как червяка из мяса.