Вечный кайф   ::   Рясной Илья

— Как дети! — возмутился наконец Асеев, которого по аналогии со знаменитой рекламой прозвали «дядя Ася». Он отодвинул от себя бумагу, отбросил ручку. — Время идет. Кто барыге звонить будет? Опять день впустую пройдет?

— Звонили же. Нету барыги, — обиделся Рок.

— Еще звони. Каждые пять минут звони. Каждую минуту! — Асеев начал заводиться. — Нет этого барыги, звони другому. А то без сладкого останешься, урод!

При словах «останешься без сладкого» рука Рока потянулась в направлении телефона.

— С того телефона, — заорал Асеев, который всякий раз после того, как Рок касался его телефонной трубки, протирал ее спиртом.

Остаться без сладкого — кара для Рока страшная. В переводе с конспиративного на общеупотребительный — это значит остаться без наркоты.

Рока мы зацепили на улице три недели назад с двумя «чеками» — то есть с распакованными в фольгу дозами в размере одной десятой грамма героина. Он чуть не умер на месте. Не столько от страха попасть за решетку, сколько от травмирующего зрелища — его «чеки» исчезали в конверте, опечатывались печатью. Тогда он и согласился работать на самый лучший в мире отдел по борьбе с наркотиками — на аш отдел. Он сдал нам одного мелкого торговца наркотиками — по-простому барыгу. Потом сдал притон, где должна была быть партия «белого». Там мы позавчера и нашли «жмуриков».

Работал Рок добросовестно, с энтузиазмом — исключительно за идею. А идея у него была одна — влить в вену раствор героина.

Появлялся он у нас раз в два-три дня. И успел прожужжать все уши о том, как вместе с нами он выведет на чистую воду всю мафию в городе. Трепался он без остановки, расписывал теневую жизнь города, обещал сдать торговцев оружием, живым товаром, членов Малютинской группировки. Голова от его трескотни начинала болеть уже через десять минут. И разобраться, где он врет, а где говорит правду, было проблематично даже таким тертым волкам, как мы.

Сейчас Рок обзванивал знакомых барыг и договаривался закупить несколько «чеков». ОБНОН не должен простаивать. Конвейер не должен замирать. Ни дня без задержания! А как задерживать, если такие, как Рок, не подсобят?

— Никто не отвечает, — растерянно развел руками Рок, когда обещанный барыга опять не подошел к аппарату. Жалко. У нас на него были планы. Мы хотели дать ему возможность переночевать в изоляторе.

— А в лоб? Уже по-настоящему, — осведомился деловито Асеев.

Рок уже понял, что за дядей Асей не заржавеет. Потому как майор Асеев сильно не любит Рока в частности. И наркоманов в целом.

— Я еще одной барыге позвоню, — суетливо затараторил Рок. — Она прям с хаты на Мичуринской торгует.

— Кто такая? — спросил я.

— Ворона… Ну, Воронова.

— Настя? — прищелкнул я пальцами.

— Ага.

— Это та стервь, которая у нас в прошлом году с крючка сорвалась? — спросил Арнольд.

— Она самая, — не мог не согласиться я. — Звони, Рок.

Неплохо бы нам ее прищучить.

Вдруг раздался такой громкий шлепок, что Галицын, углубившийся в газету «Совершенно секретно», чуть не подпрыгнул на месте. Нет, никто не дал Року по физиономии.

Он сам себе влепил по лбу.

— Вспомнил! — завопил он. — Ворона и Бацилла, ну, тот, который на хате на Приморской вместе с другими дуба дал, кажется, от одного «банкира» товар имели.

— Что? — уставился на Рока Асеев. — Это тот порченый героин?

— Ну да.

— Так чего ты молчал, урод?! — Асеев хлопнул ладонью по столу. — Работай.

Рок закивал и начал торопливо накручивать диск телефона.

— Ворона, — воскликнул он, когда на том конце провода подняли трубку. — Это я… Как кто? Рок. Мне два «чека» надо. И быстрее! Чего быстрее? Дохну, понимаешь! Давай у метро… Когда?.. Ладно. Все, заметано…

Он повесил трубку и торжествующе произнес:

— Все, условился с ней. У кинотеатра «Комета». В четверть пятого.