Сказка о добром короле   ::   Анар

Все было зарифмовано - государственные законы, ресторанное меню, расписание движения поездов. Если рифма не совпадала, менялись закон или график движения. Правда, возникали некоторые казусы. В одном доме случился пожар, и пока хозяин вызывал по телефону пожарных, искал рифму к своему адресу, дом сгорел.

Но это были частности. В общем же и целом подданные успешно справлялись с новым указом короля.

И тогда король освободил поэта из хлева и так его напутствовал:

- Вы свободны, - сказал король, - Ступайте к людям. Будьте поближе к жизни. Вы убедитесь в роковом своем заблуждении. Все люди могут говорить стихами, должны говорить стихами и будут говорить стихами.

Поэт вышел на улицу. Ему захотелось напиться, и он попросил воды. Но он просил в прозе, и ему не дали. Ему хотелось поесть и найти себе ночлег. Но он упорно продолжал говорить в прозе. И не из упрямства, нет. Поэт умел писать стихи, но говорить стихами не умел. И ему вовсе не отвечали, или отвечали в стихах. Поэт за день наслышался столько рифм, не выдержал и к вечеру бросился с высокой скалы.

Об этом доложили королю.

- Поэт  кинулся  со  скалы.  Умер! - сказал  первый  министр.

- Поэт не может умереть, - ответил грозно король. Он умел быть и грозным, когда требовалось.

- Вы   правы,   ваше   величество, - пробормотал   министр. - Поэт не может умереть.

- А если не может, - продолжал король, - то значит, он не мертв, а жив.

- Вы правы, ваше величество, он не мертв, а жив.

- А если он жив, то следует воздать ему по заслугам, как положено в королевстве, где все поэты. Надо поставить ему большой памятник, дать ордер на большую квартиру-гробницу и выделить персональную машину-катафалк. Всем объявить, что он жив. И вообще, - задумчиво и грустно продолжал король, - кто выдумал смерть? Как можно умирать в столь счастливом королевстве. Это неблагодарно! Я запрещаю моим подданным умирать, - сказал король с металлом в голосе.

В душе же сильно обрадовался: он нашел нечто такое, что еще мог запретить!

Спустя некоторое время король вызвал к себе первого министра.

- Теперь, когда я запретил, наконец, саму смерть, - сказал король, - мои подданные, конечно, безмерно счастливы?

- О да, ваше величество, - ответил первый министр, - прежние короли, ваш дед и прадед, тоже любили запрещать, но вы перехлестнули всех.

- Мой отец, - задумчиво произнес король, запретил бога... В детстве мама что-то рассказывала мне о нем, но я смутно помню, что... А мой дед запретил зеркало. Я родился спустя много лет, после этого запрета.

- Зеркало! - повторил первый министр. - Я даже слова такого не слыхивал.

- Зеркало! Припоминаю, - сказал король, - мне рассказывала бабушка, что зеркало - это нечто такое, что убеждало моего деда, будто он урод. Поэтому он запретил зеркало и изгнал его за пределы нашего королевства.

- Запреты осчастливили нас, - признал первый министр. - Но, ваше величество, я осмелюсь просить вас еще об одном запрете. Сделайте великое одолжение, исполните мою личную просьбу.

- Проси! - повелел король. - Ты хороший министр, и я запрещу ради тебя все, что бы ты ни пожелал. Если осталось что-либо запрещать.

- Осталось, ваше величество, осталось! - горестно воскликнул

министр.

- Запретим! - пообещал король. - Говори.

- Любовь, - с болью сказал министр.

- Любовь, - повторил король, и сердце его сжалось. Он вспомнил сбежавшую королеву.

- Да, любовь. Пока она есть, люди будут страдать, ревновать и мучиться от одиночества.

Министр был тонким сердцеведом, он подбирал такие слова, которые буравили сердце королю.

- Мой мальчик, - сочувственно сказал король.

Он впервые так обращался к своему министру. - Ты так молод и красив.