Сказки для сумасшедших :: Галкина Наталья Всеволодовна
Страница: 93 из 95 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕОСЕНЬ 21.08.10 - 11:34 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Ему предстояло петь и смотреть, как странно выглядит на снегу карлик из ларька с черной железной и алой живой розами в pyкax, железную розу сделал карлику по его просьбе Зoлoткo, странно выглядели на снегу и обе эти розы; видимо, карлику нравился другой, любимый романс Кайдановского, не про сиреневый сад, а про две розы: «Черная роза — эмблема печали красная роза — эмблема любви».
Поэтому он не ушел, хотя некоторого усилия, и немалого, ему это стоило. Покровский повесил Люсину шляпу на стену в ногах кровати, «где у католиков обычно висит распятие, — думал он, — или оно находится в головах? правда, как спят католики: головой на восток или лицом на восток?» Он вспомнил, как однажды они с Люсей шли по подвесному мосту с саночками через маленькую, узенькую, глубокую сельскую речку; особенно мала она была в сравнении с Волгой, зато именно в маленькой речке увидел он глубину, пропасть. Дело было зимой, день яркий, солнечный, искрящийся снегом и морозом. Это был древний снег нашего детства без примеси радиоактивных осадков и химических добавок. Мост оледенел сплошь, видать, после оттепели: ледяной подвесной. Люся чуть не упала с моста, потому что они сдуру решили съехать на мост на санках с крутого берега по ледяной дорожке, она на санках вnepeди, он сзади, они вылетели на середину моста, санки крутнуло на нaлeди, Люся уже летела в пролет между почти несуществующими пepилaми, но он ухватил ее за шубейку, они лежали ничком на ледяном мостике возле перевернувшихся саней и смотрели вниз, в промоину, почему-то была огромная промоина, иордань, кстати, на санках катались они под Крещенье, — то ли тоже после оттепели, то ли со дна в этом месте били ключи, скорее всего, ключи, и были они теплей воды речной, иначе не плыл бы пар над водою. Глубина воды потрясла его, глубина черно-зеленой, буро-коричневой воды, чей свет смягчал и чью бездну оттенял стелившийся над водяной пленкой пар, стремящийся куда-то (по течению?), неровные клочья, мерно двигавшееся ничто, завивающееся то там, то сям в спиралевидные галактические завитки. Он не думал о тoм, что Люся могла утонуть или он сам; он был так влюблен в нее, что знал точно: спасет, она не утонет, пока она с ним, она бессмертна, да и он тоже. Его испугала пропасть Природы, равнодушная таинственная прорва, существовавшая, как выяснилось, рядом, но пользовавшаяся другими измерениями, сильно отличавшимися от людских. Долгие школьные годы он считал Люсю невестой, почти женой; и все считали; и сама она тоже; потом она изменила ему (разумеется в те годы никто ни с кем в нежном возрасте не спал, целовались-то не часто, это позже, много позже пошла мода на беременных школьниц, на нимфеток, покупающих презервативы и укладывающих их в портфельчик с учебниками), стала ходить и сидеть за партою с другим мальчиком, он переживал это как смерть, даже хотел застрелиться из отцовского ружья, хоть и знал: грех. Долго думал он о происшедшем — и подумал: мне она изменила, мне; зато себе она не изменила. При всей глупости то было первое в его жизни настоящее умозаключение после детских гениальных максим, незаметных, ежечасных, покидающих всех нас в переходном возрасте; может быть, рай — это детство? «Должно быть, ее повезут хоронить домой, на Волгу, и похоронят на маленьком окраинном кладбище, куда мы часто бегали летом, там было всегда тихо, жарко, все зарастало одуванчиками и чистотелом, цветы цвели на могилах, мы с ней читали надписи на старинных крестах и рассматривали фотографии. Должно быть, это мне следовало загреметь с ней с чердака, а не Кайдановскому, — думал он, угадывая в темноте пятно Люсиной шляпы на стенке, — как же так, он и пьян-то особо не был и так хорошо знал чердаки. Видать, он был не в форме, что-то его потрясло. Или их кто-то спугнул? Нет. На все судьба. На все Рок. А иногда и Провидение Господне. Уж не говорим про произвол людской. Рулетка: то Рок, то произвол, то судьба, то Провидение. Все чохом называется случаем. Несчастный случай». |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|