Скорый поезд   ::   Злобин Анатолий

- Мы выпали из графика и будем теперь простаивать на каждом разъезде. Отставание будет увеличиваться.

- Дыни, - крикнула моя жена, появляясь в дверях.

Но поезд уже набирал ход, и женщины с дынями лишь мелькнули в окне.

На следующей станции мы выбежали с Юрием Петровичем и набили сумки тугими круглыми дынями. Теперь дынь в купе набралось столько, что их пришлось перекладывать на верхние полки, чтобы они не мешали сидеть. Поезд быстро двигался по нескончаемой плоской равнине.

- Может, мы еще войдем в график, - сказала моя жена.

- Я просто не верю в такое счастье, - обрадованно подхватила Вера Николаевна. - Вы не представляете, как я истосковалась по морю. Я решила еще в Москве - сразу с поезда брошусь в море. И теперь мое счастье откладывается на сорок минут.

- Ах, Вера, брось убиваться по пустякам, - сказал ее муж.

По коридору прошла высокая тонкая девушка, неся на ладони необыкновенно желтую дыню. Девушка машинально заглянула в наше купе и вдруг широко заулыбалась:

- Вера Николаевна, дорогая, вы тоже на юг? Как я рада, что вижу вас.

Вера Николаевна посмотрела на девушку и снова опустила голову.

- Увы, мы опаздываем, - только и сказала она.

- И вы знаете почему? - девушка вошла в купе, поздоровалась. - Как? Вы не слышали? Ничего не слышали? Перед самым Харьковым наш поезд переехал двух человек. От этого и случилась задержка.

- Что вы говорите? Не может быть? - воскликнула Вера Николаевна.

- Я знаю точно. Муж и жена. Он был пьяный и не хотел уходить с рельс. Жена бросилась за ним, когда увидела поезд, и погибла вместе с ним. И мы стояли, пока суд да дело. Но мне начальник поезда сказал, что мы нагоним расписание. Мы едем в девятом вагоне, приходите к нам, Вера Николаевна. Мы взяли с собой Олечку. Обязательно приходите, - и она ушла, унося на ладони свою необыкновенную дыню.

- Какой ужас, подумать только, - сказала Вера Николаевна.

Мимо прошел проводник с пустым подносом.

- Товарищ проводник, - позвала моя жена.

Проводник вернулся и просунул голову в купе:

- Желаете чаек? Сколько принести?

Жена смотрела на меня.

- Говорят, ночью, перед Харьковым, был несчастный случай. Это правда? - спросил я.

Проводник опустил поднос и с готовностью вытер руку о фартук:

- Пьяный один шел по путям. А может, не пьяный, а старик, теперь уж все равно. И с ним девочка лет двенадцати. Домой его вела, наверное. А мы как раз им навстречу. Они и растерялись от яркого луча. Девочка потащила его в сторону и в аккурат на наш путь. Тут уж ничего не поделаешь. Их при мне вытаскивали из-под третьего вагона. Так я отвернулся. На такое лучше не смотреть.

- Так вот почему мы опаздываем, - сказал муж Веры Николаевны.

- Может, нагоним еще. Будете пить чаек? Сколько принести?

Мы что-то сказали ему, и он ушел, звякнув подносом об угол. Вера Николаевна задвинула дверь.

- Какая нелепая смерть, - сказала она.

- А ты не напивайся, - сказал ее муж.

- Нет, Юрик, ты неправ. Ты не представляешь, как это трагично. Отец и дочь - сразу. Девочка двенадцати лет, как наш Витенька. Ужасная трагедия.

- Я все-таки думаю, что он был с женой. Ведь было очень поздно, сказала моя жена. - Проводник же сказал, что он не видел.

- Нет, нет, это была девочка. Я чувствую.

- Какая разница, Вера, дочь или жена. Не все ли равно.

- Как ты не понимаешь этого, Юрик? Я просто удивляюсь, как вы, мужчины, все-таки грубо сделаны.

- И вообще, стоит ли так расстраиваться. Если все начнут расстраиваться из-за каждого несчастного случая...

- Да, да, - перебила Вера Николаевна. - Как ты не понимаешь? Мы ведь едем на курорт... А тут темная ночь и ослепленные поездом люди - это ужасно.

- Что ужасного, что мы едем на курорт? - с раздражением сказал Юрий Петрович.

- Неужели человек не может быть счастлив просто так, чтобы не переезжать чужие жизни.

- Вера, прошу тебя. Твоя философия неуместна.