Слияние вод   ::   Ибрагимов Мирза

"

2

Недаром старики говорят, что зимний путь в рай лежит через Мугань.

Когда Рустам добрался до районного центра, по виду его можно было принять за юношу: щеки румяные, взгляд твердый, решительный. Остановив машину перед одноэтажным домом районного отдела народного образования, Рустам легкими шагами взошел на скрипучее крыльцо. Он издавна недолюбливал заведующего районо Гошатхана за его необычайную независимость в суждениях. С такими людьми Рустам не стеснялся, и сейчас он без стука вошел в кабинет и небрежно, словно о сущей безделице, сказал:

- Аи, завобразованием, вынь да положь мне учителя по русскому и по немецкому, а я их в багажник засуну и повезу в колхоз!

- Дай да подай! Требовать, слава богу, умеете, - наставительно, даже, пожалуй, лениво, ответил Гошатхан. - А приедет в село молодой учитель-горожанин, вам для него топчан из досок лень сколотить. В школе зимой нет дров, летом - воды. Хочешь иметь опытного учителя - дорожи им...

Гошатхану не понравилось бесцеремонное вторжение председателя. Его за живое задело, что Рустам не назвал его по имени. Гошатхан обычно осаживал грубиянов. И сейчас он поступил так же.

Рустам оторопел. Ишь отчитывает, как нашалившего школьника! Он, впрочем, и раньше знал, что многие побаивались язвительных замечаний Гошатхана. Перед партийными конференциями некоторые районные работники предупредительно раскланивались при встрече с Гошатханом. Едва он, хилый и щуплый, выходил на трибуну, как сразу превращался в разъяренного льва. Тут уже его не удержать! Вот почему Рустам дал себе время, чтобы ответить. Он опустился на скрипучий диван в белом чехле и вытянул ноги в знак непочтительности. Некоторое удовлетворение старику доставила мысль, что пиджак Гошатхана мешковат, что рубашка на нем до того желта, что в глазах рябит, а мятый галстук похож на хвост жеребенка. "Культу-ура! Одеться не умеет, а самонадеянности через край", - подумал Рустам и, поморщившись, сказал:

- Если бы слова твои равнялись делам, то даже первоклассники в районе были бы академиками. Мы, значит, угощаем учителей одним айраном, а в других колхозах их потчуют медом, не так ли?

При этом он выпустил из своей трубки клуб густого дыма. Не переносивший запаха табака Гошатхан маленькой ладошкой развеял облачко пахучего дыма.

- Чего ты меня, как улей, обкуриваешь? Убери трубку... - сказал он невозмутимым, ровным голосом. - Рустам-киши! Иди в чайхану с такой демагогией, а меня оставь в покое... Что же касается учителей, должен сказать, что на примете подходящего нет. А найдется - направил бы в колхоз "Красное знамя". Создайте учителям условия, а потом требуйте.

Больше всего Рустама дразнило хладнокровие заведующего: если бы Гошатхан кричал или бранился, Рустаму было бы легче.

- Какие условия, деточка в галстуке, какие? - крикнул Рустам. - Я построил каменную, на двадцать классов, школу. Как спальню новобрачной, каждую комнатку украсил. Чего тебе надо? Спасибо хоть скажи.

- Во-первых, я тебе не деточка. Потрудитесь быть вежливым, если, конечно, умеете... - Голос Гошатхана звучал по-прежнему лениво, снисходительно, хотя можно было догадаться, что из всех слов Рустама он услышал только: "деточка".

- А во-вторых?

- Во-вторых, ты построил новую школу, - большое спасибо! - Гошатхан даже привстал и поклонился. - Однако доблести тут никакой не вижу. Во всех колхозах такие же новые школы. И не для меня ведь старался - для народа.

- Я никого не попрекаю. Говорю, как дело обстоит. И не во всех колхозах такие школы, ошибаешься.

Гошатхан торжественно показал рукой на орден Отечественной войны, сверкавший на груди Рустама.

- Носящий награду Родины обязан вперед, по-орлиному смотреть, а не назад. Не оглядывайся на отстающих, если сохранил мужество в сердце, равняйся по поредовым.