Случайные имена   ::   Матвеев Андрей

На самом деле ничего не происходит, я кладу трубку на аппарат и долго смотрю на смолкшее чудовище, хотя понимаю, что это ничего не изменит, и дело совсем не в том, что уже неоднократно упоминаемую премию Хугера присудили не мне, а какому-то неведомому мулату с островов Теркс и Кайкос (кстати, на каком языке они говорят и пишут, если у них там, конечно, есть письменность? И это не праздный вопрос, мулат может быть очень образованным и писать, к примеру, на английском. Или на немецком. Или на французском. Но ведь нет же терксианского и кайкосианского языков). Дело в другом: жизнь каждого представляет из себя подобие лабиринта, в котором есть глухие камеры-тупички, куда забрести довольно легко, а вот выйти... И так случилось, что лабиринт моей жизни, тот лабиринт, по которому я странствую почти сорок лет, к этому самому дню двадцатого июля, к этому самому часу (что-то в районе одиннадцати утра) и завел меня в такую вот камеру-ловушку. Замечу, что случилось это не впервой, но те, предыдущие, были более светлыми и просторными, да и выбраться из них оказалось довольно просто. Эта же камера оказалась творением почти совершенным, как я ни пытался, так и не мог понять, где выход, и я не грешу ложной многозначительностью, просто жизненные обстоятельства к тому утру сложились именно так, что разрешиться они могли либо в одну, либо в другую сторону. Получение премии Хугера означало не только конец финансовой неразберихи, порождавшей, естественно, и бытовую неустроенность, но могло сказаться и на тех планах, что роились в моей голове, неполучение же... Скажем проще: я поставил на премию Хугера, как безумный игрок на ночном пароходе ставит на кон свою жизнь в русскую рулетку. Медленно катятся океанские волны, палуба пуста, лишь двое, чьих лиц не различить из-за наступившей ночи, не спят, крутя барабан одного и того же револьвера. Щелчок курка, выстрела нет. Ваша очередь, милейший. Упомянутый милейший берет револьвер, крутит барабан, вновь раздается щелчок курка, переходящий в грохот выстрела, мозги разлетаются по палубе, и больше нет ничего. Он проиграл, как проиграл я. Смысл, целесообразность - всего лишь слова, а ведь слова не больше чем подобия реально существующих, но невидимых путей нашей собственной жизни, путей, которые можно сравнить с тенями, отражениями, мрачной игрой ночных палубных огней все на том же, случайно возникшем из небытия пароходе. Я проиграл, и ставкой в этом проигрыше было нечто большее, чем вся предшествующая жизнь, ставкой была моя душа, я не задаюсь тут вопросом, смертна она или нет, это то, на что каждый из нас в свое время найдет правильный ответ, я имею в виду совершенно конкретный момент отношения тела и души еще при физической, биологической жизни: их соподчиненность. Просто в ту ночь, когда я узнал, что выдвинут на премию Хугера, Сюзанна спросила меня: - А что ты будешь делать, если ее не получишь? - Удавлюсь! - рассмеялся я. - А если серьезно? - Ну, - задумался я, - об этом пока трудно что-то сказать... - А ты попробуй! - Продам душу дьяволу, - ответил я, и Сюзанна сказала, что ловит меня на слове. Теперь-то вы понимаете, что испытывал я в то утро, когда узнал, что некий мулат с островов Теркс и Кайкос получил премию Хугера, а стало быть, мне всерьез придется выполнять условия пари, ибо Сюзанна не из тех женщин, что забывают о подобных вещах (пари было заключено сразу же, как у меня с языка сорвались опрометчивые слова), а чтобы понять, почему она не из тех женщин, мне надо рассказать, кто такая Сюзанна, чем я сейчас и займусь, приоткрыв еще одну карту из колоды и сообщив, что Сюзанна вот уже почти десять лет как моя жена, что же касается всего остального... 2 На самом деле ее зовут совсем по-другому, но это не играет никакой роли, ибо если уж втемяшилось в голову, что она Сюзанна, то прежнего имени не то что произносить, но и вспоминать не рекомендуется.