Смерть в лесу   ::   Андерсон Шервуд

Едва ли ей снилось что-нибудь приятное. Мало было у нее в жизни приятного. Время от времени одна из собак выбегала из круга, останавливалась перед ней и приближала морду к ее лицу. Из пасти собаки свисал красный язык.

Кружение собак могло быть чем-то вроде похоронной церемонии. А может быть, первобытный волчий инстинкт возбужденный ночной беготней, заставлял их чего-то опасаться.

"Мы больше не волки. Мы - собаки, слуги человека. Держись за жизнь, человек! Когда ты умираешь, мы снова превращаемся в волков".

Одна ив собак подбегала к старухе, сидевшей спиной к дереву, приближала морду к ее лицу и, по-видимому удовлетворенная, возвращалась к стае. То же самое проделали по очереди; в течение вечера, прежде чем старуха умерла, все собаки Граймзов. Обо всем этом я узнал позже, уже взрослым, когда мне однажды, такой же зимней ночью, в лесу, в Иллинойсе, довелось увидеть подобное зрелище. Собаки ждали, чтобы я умер, точно также как они ждали, чтобы умерла старуха в ту ночь, когда я был еще ребенком. Но когда это случилось со мной, я был молод и не имел ни малейшего намерения умирать.

Старуха скончалась тихо и спокойно. Когда она перестала дышать и когда одна из собак Грайдаов подошла к ней вплотную и увидела, что она мертва, все собаки перестали носиться по прогалине.

Они собрались вокруг старухи.

Ну вот, она мертва. Она кормила граймзовоких собак, когда была жива, как же теперь?

На спине у нее висел мешок, мешок из-под зерна, в котором лежали солонина, подаренная ей мясником, печенка, мясо для собак и кости. Мясник, внезапно охваченный состраданием, доверху наполнил мешок. Для старухи это была богатая добыча.

Теперь это была богатая добыча для собак.

IV

Одна из граймзовских собак внезапно отделилась от остальных и начала теребить мешок на спине у старухи. Если бы собаки были волками, эта, несомненно, была бы вожаком стаи. Прочие последовали ее примеру.

Все они вцепились зубами в мешок, который старуха укрепила веревкой на спине.

Они выволокли труп на середину прогалины. Истлевшее платье мгновенно сползло с плеч старухи. Когда ее нашли два-три дня спустя, оказалось, что платье с нее начисто сорвано по пояс, но тела собаки не тронули. Они вытащили мясо из мешка, и все тут. Когда труп нашли, он окоченел, и плечи были так узки, а тело так хрупко, что в смерти оно казалось телом прелестной девушки.

В дни моего детства в городках Среднего Запада, на пригородных фермах, случались такие истории. Какой-то охотник за кроликами набрел на тело старухи и не тронул его. Неизвестно что - то ли вытоптанный кругообразный след на маленькой, занесенной снегом прогалине, то ли безмолвие природы, то ли вид места, где собаки теребили тело, стараясь стянуть с него мешок либо разодрать его, - неизвестно, что именно смутило охотника, но он поспешил в город.

Я находился на главной улице с одним из моих братьев, газетчиком, разносившим вечерний выпуск по лавкам. Уже спускалась ночь.

Охотник зашел в бакалейную лавку и рассказал о том, что видел. Потом он пошел в скобяную лавку и в аптекарский магазин. На тротуарах начали собираться люди. Они двинулись по шоссейной дороге в лес.

Моему брату надо было возвращаться к .своим обязанностям газетчика, но он забыл о них. Все направились в лес. Среди других шел владелец похоронного бюро, шел шериф. Несколько человек сели в повозку и поехали к тому месту, где тропинка ответвлялась от шоссе и уходила в лес, однако лошади были плохо подкованы и спотыкались на скользкой дороге. Мы шли пешком, но повозка не опередила нас.

Шериф был грузный мужчина, с ногой, изувеченной на Гражданской войне. Он торопливо ковылял по дороге, опираясь на толстую палку.