Вердикт   ::   Гришем Джон

Фитч не стал благодарить помощника, он даже не заметил его присутствия; пройдя к ложному камину, он остановился там, ожидая, пока все четверо рассядутся вокруг него на диванах. Еще один помощник отважился приблизиться к нему с тарелкой оставшихся жареных креветок и устриц, но Фитч сделал ему знак убираться. Ходили слухи, что иногда он все же ест, но никому не удавалось застать его за этим процессом. Результат был налицо: толстая, колышущаяся грудь и смазанная линия талии, обвисший подбородок под эспаньолкой, грузность фигуры. При этом Фитч одевался в темные костюмы, никогда не расстегивал на людях пиджак и умел носить свою тушу с непередаваемой важностью.

— Краткая информация, — произнес он, сочтя, что дал достаточно времени боссам, чтобы устроиться. — Команда работает без перерывов, включая и выходные. В настоящий момент отбираются кандидаты в присяжные. Состав защитников уже определен. Свидетели проинструктированы, все эксперты на месте. Никаких неожиданных осложнений пока не возникло.

Наступила пауза, длившаяся ровно столько, сколько было необходимо, чтобы убедиться, что Фитч пока закончил.

— А как насчет присяжных? — спросил Д. Мартин Дженкл, самый нервный из компании. Он возглавлял “Ю. таб.”, так прежде называлась фирма “Юнион табако”, до того как ее переименовали в “Пинекс” в соответствии с рекомендацией маркетингового исследования. В нынешнем процессе “Вуд против “Пинекса” Дженкл был основной мишенью. Компания “Пинекс” являлась третьей по значимости из четырех компаний, объем ее продаж составлял два миллиарда в год. Она также была держательницей самых больших наличных резервов четверки. Сроки заседаний суда оставались неопределенными. При малейшем невезении присяжным могла вскоре открыться картина состояния финансов фирмы — аккуратненькие колонки цифр, подтверждающие излишек наличности в восемьсот миллионов долларов.

— Мы работаем над списком, — ответил Фитч. — Недостаточной остается информация о восьми кандидатах. Четверо из них могут оказаться умершими или уехавшими. Четверо остальных живехоньки, и в понедельник ожидается их прибытие в суд.

— Одного негодяя достаточно, чтобы все жюри оказалось испорченным, — сказал Дженкл. До того как поступить в “Ю. таб.”, он работал юрисконсультом в одной луисвилльской корпорации и всегда напоминал Фитчу, что разбирается в законах лучше трех остальных коллег.

— Мне это прекрасно известно, — огрызнулся Фитч.

— Нам нужно знать об этих людях все.

— Мы делаем все возможное. Что ж поделаешь, если здесь списки гораздо более устаревшие, чем в других штатах.

Дженкл сделал порядочный глоток и уставился на Фитча. В конце концов, Фитч лишь хорошо оплачиваемый головорез, его положение и близко нельзя сравнить с положением представителя совета директоров крупнейшей компании. Назови его как угодно — советником, агентом, подрядчиком, — суть не меняется, он работает на них. Да, сейчас он наделен некоторыми особыми полномочиями, это он нажимает на кнопки, потому-то и расхаживает с таким важным видом и постоянно гавкает, однако, черт побери, по сути дела, он всего-навсего пусть и незаурядный, но мошенник. Эти мысли Дженкл держал при себе.

— Вы доверяете этим адвокатам? — спросил он в который раз.

— Мы уже обсуждали это, — ответил Фитч.

— Если я сочту нужным, обсудим еще.

— Почему вы так волнуетесь насчет наших адвокатов? — спросил Фитч.

— Потому что... Ну, потому что они здешние.

— Понимаю. И вы полагаете, что было бы разумнее привезти сюда адвокатов из Нью-Йорка, чтобы они имели дело с местным жюри? Или, может быть, из Бостона?

— Нет, просто... Ну они же никогда не выступали по табачным делам.