Сон в начале тумана   ::   Рытхэу Юрий Сергеевич

На волнах качался едва видимый киль перевёрнутой одноместной байдары. По берегу бегала Тынарахтына и что-то громко кричала.

– Старик утонет, – тихо промолвила Гальганау.

– Что же делать? – пожал плечами Армоль, устраиваясь поудобнее на корме. – Сам виноват. А вытаскивать из воды обычай не велит.

Байдара оторвалась от полосы прибрежного течения и рванулась вперед, приподнявшись от воды. Она удалялась от чукотского берега с быстротой птицы.

А перевернутая байдара и тело Орво, попав в зону течения, медленно приближались к берегу, где уже собрались сбежавшиеся на крик Тынарахтыны жители Энмына.

28



Орво похоронили по новому обычаю, в ящике.

Доски взяли из того запаса, который привез в прошлом году первый советский пароход.

Тнарат сколачивал гроб и тихо говорил: «Первый дом делаем нашему председателю, первому большевику Энмына, Орво».

Армоля не стали догонять. До поздней осени, пока в Уэлен на песенно-танцевальные состязания не приедут американские эскимосы, никто не узнает – благополучно ли доплыл он или же потерпел крушение. Скорее всего доплыл, потому что в эту пору пролив спокоен и перебраться на другой берег можно далее в деревянной лохани, не то что в оснащенной парусом быстроходной байдаре.

На Холме Захоронений, недалеко ст покосившегося креста с именем Тынэвиринэу-Мери, Гуват долбил ломом вечную мерзлоту. После всего случившегося парень притих, и на его вечно ухмыляющемся лице появилось какое-то задумчивое выражение.

В яранге женщины одевали Орво в последний путь. Тнарат пришел к Джону к попросил позволения переговорить с Кэленой.

Старуха внимательно выслушала просьбу.

– Как ты думаешь, надо мне пойти? – обратилась она к Джону.

– Ты вольна поступать так, как тебе хочется, – ответил Джон, удивленный просьбой шаманки.

– Мне надо будет узнать предсмертные пожелания умершего, – сказала Кэлена.

Мужчины уселись в чоттагине. Взяв гадательную палку, Кэлена вползла в полог. Она там находилась довольно продолжительное время, а когда вышла, все обратили лица к ней.

Кэлена взяла протянутую трубку, глубоко затянулась и деловито сказала:

– Орво говорит: нет зла на оставшихся. И еще сказал – храните обретенное, держитесь друг с другом. С собой он берет только старое ружье, трубку и чашку для питья. Немного сахару и муки попросил. Очень хорошо разговаривал.

– Что-нибудь важное и особое не говорил? – учтиво спросил Тнарат.

– Сказал, – ответила Кэлена после глубокой затяжки.

Антон с интересом слушал, и его больше всего удивляло, что Джон Макленнан, человек с университетским образованием, ко всему этому относится с полнейшей серьезностью. Это была не вежливая, снисходительная серьезность, а полное принятие происходящего, глубокая вера в то, что говорила шаманка.

– Что же он сказал? – повторил вопрос Тнарат.

– Он сказал, что преемником своим назначает Сона.

– Это хорошо, – согласно кивнул Тнарат.

Кэлена взглянула на Антона Кравченко. В ее глубоких узких глазах чернела бездонная глубина. «Что-то в ней действительно есть незаурядное», – подумал про себя Антон.

Ящик для тела был готов. С помощью Антона Тнарат вытесал деревянный обелиск и вырезал из жестяной консервной банки из-под плиточного американского табака «Принц Альберт» пятиконечную звезду. Раскаленным гвоздем на дереве он выжег «Орво».

– Очень маленькая надпись, – с сожалением заметил Гуват.

– Что же делать, раз у него такое имя, – ответил Антон.

– Лозунг можно еще написать, поскольку он был большевик, – посоветовал Гуват.

– Какой же лозунг? – спросил Антон.

– Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

– Правильно! – поддержал Тнарат. – Он ведь там, – Тнарат кивнул в голубое пятно дымового отверстия, – без дела сидеть не будет.