Советский космический блеф   ::   Владимиров Леонид

Королев был предельно откровенен: он прямо сказал, что советские исследования космоса велись до сих пор не по какой-либо научной программе, а по принципу "любой ценой раньше американцев", но что соблюдать этот принцип долго не удастся, так как и по ракетным двигателям и по электронному оборудованию США далеко впереди. Королев объяснил Брежневу и Косыгину -- людям с техническим образованием, -- какими методами по настоянию Хрущева производился "обгон" американской программы Джемини, и передают, что оба были поражены (об этих методах я еще расскажу подробно). Королев сказал, что выпустить человека из корабля в космос, быть может, и удастся раньше, чем запланировано у американцев, но уже следующий этап программы Джемини -- стыковка двух кораблей на орбите -- для Советского Союза недостижим по крайней мере на ближайшие три-четыре года. Главный Конструктор предложил "хозяевам" поехать и осмотреть готовый трехместный корабль "Союз", на котором, однако, нельзя лететь из-за отсутствия достаточно мощной и надежной ракеты. Закончил Королев тем, что необходимо оставить всякие мечты о полете с людьми на Луну раньше американцев, а вместо этого разработать свою программу космических исследований и по этой программе действовать.

У меня в распоряжении есть верный признак, что доклад Королева возымел определенное действие. В начале 1965 года мы, научные журналисты, получили секретное указание прекратить всякие упоминания о предстоящем завоевании Луны. Откройте советскую прессу: до самого конца 1964 года, даже в последние его месяцы, когда болтливый и хвастливый Никита Хрущев был сброшен с трона, вы найдете множество упоминаний о том, что "недалеко то время, когда на Луне будет развеваться советское знамя" и т. п. А потом, с начала 1965 года, все подобные разглагольствования сняло как рукой. Вот тогда, после этого указания, мы сразу поняли, что пальму лунного первенства решено уступить американцам, а вскоре из бесед с сотрудниками Королева я узнал подоплеку решения.

Вторым последствием доклада Королева был -- по крайней мере, для меня -- рассказ Анатолия Маркуши "День рождения", с которого начинается эта глава. Маркуша настойчиво просил, чтобы рассказ дошел хотя бы до цензора -и делал это неспроста. Он был старым знакомым Королева, и Главный Конструктор, без сомнения, инспирировал этот "пробный шар", надеясь, что высшие руководители поймут, наконец, всю нелепость восхваления ученых-анонимов.

Я знаю также, что сотрудник "Правды", готовивший к печати очередную статью Королева (а Главный Конструктор иногда печатался в "Правде" под псевдонимом "Константинов") был однажды немало удивлен, когда, визируя окончательный вариант статьи, суровый и невероятно занятый Королев вдруг сказал: "В следующий раз, может быть, подпишу собственным именем". Журналист не решился расспрашивать, только с оглядкой рассказал мне о необыкновенном случае.

Увы, собственным именем Королев так и не подписал ни одной статьи, написанной после спутника. Ему была уготована судьба Человека-невидимки из рассказа Г. Дж. Уэллса -- стать видимым, да и то не сразу, только после смерти. Такая же судьба, если ничто не изменится в СССР, ждет и коллег Королева.

Однако, по всем сведениям, какими я располагаю, нельзя считать Сергея Павловича Королева человеком несчастным. Он ведь был в числе тех немногочисленных представителей рода человеческого, которым удалось увидеть и потрогать руками мечту всей жизни. Я тут основываюсь не на официальных биографиях, которые, конечно, объявляют Королева вдохновенным мечтателем о ракетах уже с раннего детства. Нет, я просто читал брошюру Королева "Ракетные моторы", выпущенную советским военным издательством... в 1932 году, за четверть века до спутника; брошюра была написана 25-летним энтузиастом, едва окончившим институт.