Виктор из светской бригады   ::   Леблан Морис

Это было в четверть седьмого.

— Он не прощался с вами?

На этот раз она проявила раздражение.

— Это что же, допрос?

— Наши расследования вынуждают нас иногда проявлять любопытство. Последний вопрос…

Он вытащил из кармана серую каскетку.

— Эта вещь принадлежит барону д'Отрею?

— Да, — сказала она, осмотрев каскетку. — Это старая каскетка, которую он давно не надевал. Она валялась где-то в чулане.

С какой рассеянной непосредственностью сделала она это признание! Признание столь грозное и изобличающее ее мужа! Но с другой стороны, не показывало ли такое чистосердечие, что и по другим вопросам она не лгала?

Расспросы консьержа полностью подтвердили слова госпожи д'Отрей. Барон действительно позвонил около одиннадцати вечера и ушел около шести утра. В течение ночи никто не приходил и не уходил из дома. В доме было всего три квартиры.

— Мог ли кто-нибудь другой помимо вас открыть дверь?

— Нет.

— А мадам д'Отрей выходит иногда по утрам?

— Никогда. Старая служанка делает все покупки. Она ходит по черной лестнице.

— Есть ли в доме телефон?

— Нет.

Виктор ушел, совершенно сбитый с толку, теряясь в противоречивых мыслях. По существу, каковы бы ни были обвинения против барона, нельзя было не считаться с алиби: в момент, когда совершилось преступление, он находился со своей женой.

Затем Виктор опросил всех работников вокзала. В ответ на его вопрос:

— Не садился ли сегодня утром барон д'Отрей на один из поездов?

Последовал единодушный и категоричный ответ:

— Нет.

Тогда как же он уехал из Гарта?

После полудня он собирал сведения о поведении барона д'Отрей среди его помощников, а также в аптеке и на почте. Одним из собеседников Виктора был сдававший д'Отрею квартиру Гюстав Жером, муниципальный советник, распри которого с бароном и баронессой развлекали местное общество.

Господин и госпожа Жером владели прекрасной виллой. Все говорило здесь о комфорте и богатстве. Пройдя в вестибюль после напрасных звонков, Виктор услышал шум ссоры, хлопанье дверями, нудное бормотанье мужчины и визгливый женский голос, кричавший:

— Ты пьяница! Да, ты, муниципальный советник, — пьяница. Что ты делал в Париже вчера вечером?

— Ты же знаешь, моя крошка, что это был деловой обед с Дювалем.

— И с «курочками», очевидно. Знаю я твоего Дюваля, этого бабника! А после обеда — «Фоли Бержер»… Что, разве не так? Голые женщины! Шампанское!..

— Ты с ума сошла, Генриетта! Повторяю, я отвез Дюваля на автомобиле до Сюреня…

— В котором часу?

— Я не могу сказать точно…

— Конечно, раз ты был пьян… Но это было в три или четыре часа утра. Ты пользуешься тем, что я спала.

Вскоре ссора перешла в драку. Жером, преследуемый своей супругой, бросился к лестнице и лишь тогда заметил мужчину, ожидавшего его в вестибюле. Гость тотчас же извинился.

— Я позвонил, но никто не услышал, и я позволил себе…

Гюстав Жером, красавец мужчина во цвете лет, принялся смеяться.

— Маленькая семейная сцена. Не обращайте внимания. Генриетта — наилучшая из женщин… Пройдемте в мой кабинет. С кем имею честь?

— Инспектор Виктор из светской бригады.

— А! История бедного Ласко… Не так ли?

— Я пришел собрать сведения о вашем квартиранте бароне д'Отрее. В каких вы с ним отношениях?

— В очень плохих. Мы сдаем барону квартиру и выслушиваем от него бесконечные жалобы из-за всякого пустяка. Например, из-за второго ключа от квартиры, на который барон претендует. Ключ ему был передан, но будто бы не получен… Короче, глупости.

— А в конечном счете баталия? — осведомился Виктор.

— Вы уже знаете об этом? — засмеялся Жером. — Да, я получил пощечину от баронессы, о чем она, конечно, сожалеет. Я в этом уверен.

— Как бы не так! — воскликнула мадам Жером.