Сталин   ::   Радзинский Эдвард

---------------------------------------------

СТАЛИН

Об этой книге я думал всю свою жизнь. И о ней до самой своей смерти думал мой отец. Отец умер в 1969 году, и тогда я начал писать эту книгу. Я писал ее, окруженный тенями тех, кого видел в детстве. Я включил в эту книгу и их рассказы о Сталине. Рассказы, которые так любил пересказывать мне отец с вечным рефреном: – Может быть, ты когда-нибудь о нем напишешь.



ОТЦУ я посвящаю эту книгу.

«И дана была ему власть над всяким коленом и народом, и языком и племенем... И говорил и действовал так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу зверя».



(Отк. 13: 7-15)

«И один сильный Ангел взял камень, подобный большому жернову, и поверг в море, говоря: с таким стремлением повержен будет Вавилон, великий город, и уже не будет его... ибо... волшебством твоим введены в заблуждение все народы. И в нем найдена кровь пророков и святых и всех убитых на земле».



(Отк. 18: 21-24)

ПРОЛОГ

ИМЯ



Каждый день самая большая в мире страна просыпалась с его именем на устах. Каждый день его имя звучало по радио, гремело в песнях, смотрело со страниц всех газет. Это имя, как величайшую награду, присваивали заводам, колхозам, улицам и городам. С его именем шли на смерть солдаты. Сталинград во время войны истек кровью, земля превратилась в коросту, начиненную снарядами, но город, носивший его имя, не был сдан врагу. Во время устроенных им политических процессов жертвы, умирая, славили его имя. И в лагерях, где миллионы загнанных за колючую проволоку поворачивали вспять реки, возводили города за Полярным кругом и гибли сотнями тысяч – они свершали все это под его портретами. Его статуи в граните и бронзе высились по необозримой стране.

Гигантская статуя Сталина стояла на Волго-Доне – очередном канале, построенном его заключенными.

Однажды смотритель, следивший за статуей, с ужасом обнаружил, что птицы во время сезонных перелетов полюбили отдыхать на голове статуи. Нетрудно представить, во что грозило обратиться лицо Вождя. Но птиц наказать нельзя. А людей можно. И насмерть перепуганное руководство области нашло выход: сквозь гигантскую голову пропустили ток высокого напряжения. Теперь статуя стояла, окруженная ковром из мертвых птиц. Каждое утро смотритель закапывал птичьи трупики, и земля, удобренная ими, цвела. И статуя, очищенная от птичьего помета, глядела в волжские просторы на цветущие берега, удобренные уже телами человеческими – строителями великого канала...

Кем он был для нас?

Один из видных хозяйственников тех лет, Ю.Борисов, рассказывал уже в 60-х годах: «Вызывает меня товарищ Сталин. До этого мне не приходилось беседовать с ним. Ехал как в тумане. Ответ на его вопрос выпалил, глядя ему в глаза, стараясь не мигать. Мы все знали его фразу: „Глаза бегают – значит, на душе не чисто“. Выслушав ответ, он сказал: „Спасибо, товарищ“. Когда я ощутил его рукопожатие, меня словно молния пронзила. Спрятал я руку за обшлаг пиджака, спустился в машину, домчался домой и, не отвечая на вопросы встревоженной жены, подошел к кроватке, где спал мой маленький сын. Вытащил руку и простер над его головой, чтобы коснулось и его сталинское тепло»*.

Уинстон Черчилль вспоминал: «Сталин произвел на нас величайшее впечатление... Когда он входил в зал на Ялтинской конференции, все, словно по команде, вставали и – странное дело – держали почему-то руки по швам». Однажды он решил не вставать. Сталин вошел – «и будто потусторонняя сила подняла меня с места», – писал Черчилль.

Тепло отзывался о Сталине – об этом «добром дядюшке Джо» – и президент США Рузвельт.