Старый этюд   ::   Гордеев Марк

- Через окна вор проникнуть не мог, - сказал Долгов, глядя на плотно закрытые, заделанные на зиму рамы.

- Конечно. Да ведь и третий этаж, - вздохнул Горин.

- Дверь тоже внушительная и запирается хорошо... Я проверял, добавил Долгов.

Горин посмотрел на него, кивнул, хотел что-то сказать, но снова отвлекся. Шахматный музей не давал ему покоя. На стенах между полками и выше полок висели удивительные шахматные доски и картины на шахматные темы. Вот темно-красная гладко отполированная доска - подарок из Вьетнама. А та сделана из перламутровых раковин...

- Как вашему деду удалось собрать такую коллекцию? Тут ведь есть очень дорогие вещи, - спросил Глеб.

- Он собирал всю жизнь. Последние годы тратил на шахматы и книги всю пенсию. Он - бывший военный, фронтовик. Получал пенсию и до самого конца работал. Многие дарили ему шахматы, доски, разные шахматные предметы, рассказала Люда.

- Ваш дед мог бы сдать их в музей, - заметил Глеб.

- Он и хотел это сделать. Но в музее сказали, что сохранить коллекцию в целом виде не смогут. Должны разложить по векам и странам. Дед так не захотел и не согласился. Он мечтал сохранить всю коллекцию целиком... Он говорил, что собирал не только для себя. У него бывали и шахматисты, и историки, и разные ученые, писатели, журналисты. Его знали очень многие. Приезжали отовсюду. Даже из-за границы...

- Что это за картина? - спросил Глеб.

Он подошел к шахматному столику, над которым висела заинтересовавшая его картина, и начал ее рассматривать. В левом верхнем углу картины взвился грозный белый шахматный конь. Изо рта коня вырывается огонь. В правом нижнем углу черный король в ужасе согнулся и пытался загородиться от страшного коня. Король метался по крепости, защищенной башнями-ладьями, но выхода не находил. В крепости взметнулось пламя. Отсвет пожара осветил искаженное страхом лицо короля.

- Эта картина деду очень нравилась. Ее прислала художница из Казани Сатонина. Я запомнила ее фамилию, так как дед с нею переписывался. Он очень хвалил эту художницу... Здесь изображен спертый мат, я помню название по каталогу деда.

- Фу ты... Конечно, как это я сразу не догадался. Действительно очень любопытная картина.

Горину уходить из шахматного музея не хотелось... Долгов напомнил ему, что пора идти. Оба направились в прихожую. Когда вышли на улицу, Долгов сказал:

- Через двери вор не проходил, через окна тоже. Остаются только посетители квартиры...

- То есть все тот же Басов, - вздохнул Глеб.

- Сюда еще часто приходит дядя Людмилы и Владимира.

- Это кто?

- Сын хозяина коллекции Балакина. Он здесь не живет, но бывает очень часто. И был, кстати, накануне пропажи шахмат.

- А друзья Людмилы и Вовки? - спросил Горин.

- Их пока можно исключить. Их мало, домой к ним ходят очень редко. Вова здесь недавно, друзей еще не завел. У Люды тоже их немного. За это время со слов Люды и Володи никого из их знакомых, кроме Басова, не было.

- Как зовут дядю?

- Андрей. Андрей Александрович Балакин.

Когда Люда обнаружила пропажу шахмат, она сама и Володя были дома. Басов и дядя Андрей ушли. Если считать, как условились Долгов и Горин, что Басов невиновен, то главным подозреваемым становился Андрей Балакин.

Андрей был средним сыном в семье. Старший, Евгений, погиб на фронте в 1944 году. Младший, Виталий, попал вместе с женой в автомобильную катастрофу восемь лет назад. Оба они погибли. Людмиле тогда было тринадцать, а Володе всего восемь. Взяла их к себе бабушка, мать их мамы, жившая в Петрозаводске. Когда Люда кончила школу, то перебралась к деду в Ленинград. После смерти деда приехал к сестре и Володя.

Андрей Александрович Балакин решительно вошел в кабинет Долгова, поздоровался, сел на предложенный ему стул. Он выглядел моложе своих пятидесяти лет. Худощавый, подтянутый, аккуратный. Глаза смотрят внимательно. Руки беспокойные.