Стихотворения 1912-1917   ::   Бунин Иван Алексеевич

(*366) Воззвал господь: "И я завешу тьмою, Как вретищем, мной созданную твердь, Я потушу в ней солнце и сокрою Лицо свое, да правит в мире Смерть!"

И отошел с покинутого трона К тем тайникам, чье имя - Мистарим, И плакал там о гибели Сиона, Для Ангелов Служения незрим. Капри, 10.III.14

ИАКОВ

Иаков шел в Харан и ночевал в пути, Затем что пала ночь над той пустыней древней. Царь говорит рабам: "Вот должен друг прийти. Гасите все огни,- во мраке мы душевней".

Так повелел господь гасить светило дня, Чтоб тайную вести с Иаковом беседу, Чтоб звать его в ноч`и: "Восстань, бори меня И всей земле яви мой знак, мою победу!" Капри, 10.III.14

МАГОМЕТ И САФИЯ

С`афия, проснувшись, заплетает ловкой Голубой рукою пряди черных кос: "Все меня ругают, Магомет, жидовкой",Говорит сквозь слезы, не стирая слез.

Магомет, с усмешкой и любовью глядя, Отвечает кротко: "Ты скажи им, друг: Авраам - отец мой, Моисей - мой дядя, Магомет - супруг". 24.III.14

(*367)

* * *

Плакала ночью вдова: Нежно любила ребенка, но умер ребенок. Плакал и старец-сосед, прижимая к глазам рукава, Звезды светили, и плакал в закуте козленок.

Плакала мать по ночам. Плачущий ночью к слезам побуждает другого Звезды слезами текут с небосклона ночного, Плачет господь, рукава прижимая к очам. 24.III.14

ТОРА

Был с богом Моисей на дикой горной круче, У врат небес стоял как в жертвенном дыму: Сползали по горе грохочущие тучи И в голосе громов бог говорил ему.

Мешалось солнце с тьмой, основы скал дрожали, И видел Моисей, как зиждилась Она: Из белого огня - раскрытые скрижали, Из черного огня - святые письмена.

И стиль - незримый стиль, чертивший их узоры,Бог о главу вождя склоненного отер, И в пламенном венце шел восприемник Торы К народу своему, в свой стан и свой шатер.

Воспойте песнь ему! Он радостней и краше Светильника Седьми пред божьим алтарем: Не от него ль зажгли мы пламенники наши, Ни света, ни огня не уменьшая в нем? Рим, 24.III.14

(*368)

НОВЫЙ ЗАВЕТ

С Иосифом господь беседовал в ночи, Когда святая мать с младенцем почивала:

"Иосиф! Близок день, когда мечи Перекуют народы на орала. Как нищая вдова, что плачет в час ночной О муже и ребенке, как пророки Мой древний дом оплакали со мной, Так проливает мир кровавых слез потоки. Иосиф! Я расторг с жестокими завет. Исполни в радости господнее веленье: Встань, возвратись в мой тихий Назарет И всей земле яви мое благоволенье". Рим, 24.III.14

ПЕРСТЕНЬ

Рубины мрачные цвели, чернели в нем,

Внутри пурпурно-кровяные, Алмазы вспыхивали розовым огнем,

Дробясь, как слезы ледяные.

Бесценными играл заветный перстень мой,

Но затаенными лучами: Так светит и горит сокрытый полутьмой

Старинный образ в царском храме.

И долго я глядел на этот божий дар

С тоскою, смутной и тревожной, И опускал глаза, переходя базар,

В толпе крикливой и ничтожной. 7.I.15 Москва

(*369)

СЛОВО

Молчат гробницы, мумии и кости,

Лишь слову жизнь дана: Из древней тьмы, на мировом погосте,

Звучат лишь Письмена.

И нет у нас иного достоянья!

Умейте же беречь Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья,

Наш дар бессмертный - речь. 7.I.15 Москва

* * *

Просыпаюсь в полумраке. В занесенное окно Смуглым золотом Исакий Смотрит дивно и темно.

Утро сумрачное снежно, Крест ушел в густую мглу. За окном уютно, нежно Жмутся голуби к стеклу.

Все мне радостно и ново: Запах кофе, люстры свет, Мех ковра, уют алькова И сырой мороз газет. 17.I.15 Петербург

СВЯТОЙ ЕВСТАФИЙ

Ловец великий перед богом, Я алчен в молодости был. В восторге буйном, злом и строгом, (*370) По горним долам и отрогам, Я расточал мой ловчий пыл.

- Простите, девственные сени Языческих родимых мест. Ты сокрушил мои колени, Смиренный Взор, голгофский Крест.

Вот дал я волю пестрым сворам, Узду коню: рога, рога Летят над лиственным узором, А я - за ними, пьян простором, Погоней, жаждою врага.

- Простите, девственные сени, Поющий лес, гремящий бор.