Стожары   ::   Мусатов Алексей

Отпустите Федю ко мне! Не обижайтесь, я прямо скажу: человек вы в годах, здоровье не ахти какое, не ровен час... всякое может случиться... И опять мальчик сирота сиротой останется. А он еще птенец бескрылый да неоперенный... Ему мать нужна.

Дед Захар, опустив голову, долго не отвечал.

- Я внуку худого не желаю... Да ведь обидно, Катюша; пока весна да лето-шум вокруг меня, смех, споры ребячьи. Я сам тут вроде помолодел с ними... А как осень, и опять я один-одинешенек...

Катерине стало жалко старика.

- Так и вы к нам переходите, - неожиданно сказала она, досадуя, почему такая мысль не пришла ей в голову раньше.

- В вашу-то конуру? - удивился дед.

- В тесноте - не в обиде, Захар Митрич. Поместимся как-нибудь.

- Нет, - подумав, отказался старик. - А вот, если желаете, переселяйтесь ко мне. Со всем хозяйством. У вас что - закуток, два оконца, а у меня, как-никак, довоенный дом, раздолье.

- А и правда, Захар Митрич! - обрадовалась Катерина. - Вот и заживем одной семьей. Пойду со своими ребятами посоветуюсь.

Глава 39. ЗВЕЗДЫ НА НЕБЕ

Ласточки, прижившиеся за лето под карнизом, сегодня были немало встревожены: все утро в школьном дворике толпились ребята, шумно о чем-то спорили и с любопытством поглядывали на их гнезда. Но вскоре птицы успокоились. Все ребята куда-то ушли, и во дворике вновь стало тихо. Потом появились две девочки и сели на крылечко.

- Ты как думаешь, - спросила Маша Зину Колесову: - сдадут наши переэкзаменовку?

- Должны сдать... Готовились же! - рассудительно ответила подруга.

- Еще как! А вдруг случится что-нибудь... Давай на ромашке погадаем.

Девочки оборвали лепестки у десятка цветов - "сдаст - не сдаст".

Получилось, что у Феди с Тимой все будет хорошо, а Санька испытания не выдержит.

- Чепуха на постном масле! - рассердилась Маша и разбросала ромашки. - Все сдадут.

Еще через некоторое время к школе прибежали Семушкин и Степа:

- Ну, как наши? Сдали?

- Ничего пока не известно, - сказала Зина.

Ребята побродили по пустым школьным коридорам, попытались заглянуть в класс, но Андрей Иваныч сердито погрозил им пальцем.

Пришлось сидеть и ждать.

Наконец экзамены закончились. Ученики высыпали во двор. По сияющему лицу Тимки Маша сразу поняла, что все обошлось благополучно. Тимка рассказал, что почти все ребята, которые готовились летом, зачислены в шестой класс. Только двоим придется пойти в пятый.

Вскоре показались и Санька с Федей.

- С нами? В седьмой? - подбежала к ним Маша.

Друзья кивнули головами.

Маша хотела было на радостях крикнуть "ура", но тут взгляд ее упал на старую березу в школьном саду, и она шепнула Саньке:

- Помнишь, что написал? Убрать бы надо...

Санька смущенно покосился на ребят:

- Ладно... потом!

Но Маша подняла кусок стекла, подбежала к березе и принялась соскабливать со ствола слово "прощай". Подошли к дереву и остальные школьники.

Но надпись, зарубцевавшаяся за лето, прочно держалась на коре березы.

- Отойди, я сам! - Санька отстранил Машу от дерева, достал складной нож и перечеркнул "прощай". Потом оглянулся на ребят и выцарапал новое слово.

- "Здравствуй, школа!" - прочел Федя. - Это и мне подходит. - И, взяв у Саньки нож, нацарапал внизу свое имя.

- Дайте и я распишусь! - закричал Тимка.

- Пожалейте вы березу-мученицу! - подошел сзади Андрей Иваныч и, разглядев, что написали ребята, улыбнулся.

Постояв еще немного у березы, учитель вместе с детьми пошел к Стожарам.

Они поднялись на пригорок и невольно остановились. В прозрачном воздухе и ярком свете солнца луга, нивы, деревья были так свежи и красочны, словно их прибрали к большому празднику.

Шумели на ветру раскидистые старые ивы у реки, и в глазах рябило от серебристого блеска их листьев. Ослепительные тугие облака, похожие то на ветки с яблоневым цветом, то на белогрудых лебедей, плыли в просторном небе.