Субботний вечер   ::   Почивалин Николай Михайлович

Сбегаю, а?

- Сиди уж, сама схожу. Я пораньше мылась, остыла уже, - Анна Семеновна трогает не совсем еще просохшие волосы, проворно укладывает их на затылке тяжелым узлом.

- Сбегай тогда, коли так. Потолковать надо: кого звать будем, как, что.

- Да ладно ты, не крути, - смеется Анна Семеновна, накидывая пуховый платок, и уже с порога поддразнивает: - Вышла бы за Максима, ты бы к нам вот так ходил.

- Я те выйду - вдоль спины! - шутливо обещает Илья Акимович, понимающе переглядываясь с женой.

Высокий, широкоплечий, в старой неподпоясанной гимнастерке с незастегнутым воротом, он подходит к окну, смотрит, как Анна перебегает лунную дорогу, скрывается в калитке напротив. На улице студено, безветренно, из труб тянутся прямые, как столбы, вечерние дымки. Максим, видать, ждал: почти тут он и выходит - в распахнутом полушубке, прямой как жердина, рядом с ним даже рослая Анна кажется девчонкой. А ведь могло быть и так, как давеча сказала. "Могло, да не получилось", - удовлетворенно усмехается Илья Акимович.

- С добрым вечером, соседи, - вежливо говорит Максим Прокофьевич, хотя с Анной он только что шел, а с Ильей Акимовичем час тому назад парился в одной бане.

Он вообще такой обходительный и, пожалуй, единственный в деревне мужик, ни при каких случаях не прибегающий к помощи крепкого словца. Очень его в молодости уважали за это девчата, что, впрочем, не помешало ему жениться на крикливой и вздорной бабенке.

- Ну, как там у тебя, на семейном фронте? - спрапгавает Илья Акимович.

- Шумит, - Максим Прокофьевич кротко машет рукой.

Повесив полушубок, Максим Прокофьевич ставит на стол бутылку водки, рядом с хозяйской, - Анна Семеновна немедленно выговаривает:

- Это зачем? Есть же вон или не хватит? Илья, ты чего молчишь?

- Садись, Максим, садись, - приглашает Илья Акимович, дипломатично оставив вопрос жены без внимания.

Рядом с плотным, рыжеватым Ильей Акимовичем Максим Прокофьевич, одногодок его, сухощавый и узколицый, кажется моложе, хотя аккуратно подбритые виски тронуты уже сединкой. Ожидая, пока хозяйка вывалит из чугунка на тарелку горячую, с разварки, картошку и присядет с ними, он Оглядывает мягкими карими глазами стол, кухонный шкаф и полочки над ним свой изделия. Колхозный плотник, Максим Прокофьевич в свободное время мастерит и безвозмездно снабжает такой утварью все село, находя в этом удовольствие и каждый раз выводя из себя прижимистую супругу. Потихоньку от "недотепы" - иначе о муже и не отзывается - она однажды попробовала собрать с соседей мзду. Обычно податливый и во всем уступающий, Максим Прокофьевич расшумелся и, говорят, даже легонько поучил свою благоверную.

- Ну что ж, Максим, давай по первой, - Илья Акимович поднимает полную граненую стопку.

- Можно.

Они степенно выпивают, проделывая весь принятый церемониал предварительно чокнувшись, потом крякнув и понюхав корочку, начинают обстоятельно закусывать. "Повеселиться", имея в виду подходящую закуску, и Илья Акимович и Максим Прокофьевич любят одинаково, это для них поважнее выпивки. Анна Семеновна пьет крепкий душистый чай - на ее вкус нет ничего лучше после бани, - добродушно поглядывает на приятелей серыми блестящими глазами, изредка вставляет словцо-другое и в их неторопливую беседу.

- Каков человек, таков и порядок, - говорит Максим Прокофьевич, смахивая в ладонь какую-то крошку и уважительно разглаживая простенькую скатерть. - Вы вот, как есть, так и скатерку стелите. А мы как сядем первым делом она скатерку сдергивает. И так, говорит, слопаешь.

- Бережет, - старается смягчить Илья Акимович.

- Жадничает, - вздыхает Максим Прокофьевич. - А чего жадничает?

Анна Семеновна идет к самовару - разговор на эту тему она никогда не поддерживает.