Свежо предание   ::   Грекова Ирина

Простите, что беспокою Вас, я знаю, как у Вас мало времени. Если б я не сознавал, что дело, о котором я пишу, государственной важности, я не посмел бы писать Вам.

Заключенный Константин Левин".

Опять письмо, и опять... Дат на письмах не было, но по записям в истории болезни можно было понять, когда они писаны. После 5 марта письма не прекратились: Костя продолжал писать - мертвому. "...Дорогой Иосиф Виссарионович! Только Вы один можете..."

"...Дорогой Иосиф Виссарионович! На коленях прошу Вас..."

Что за безумие? Читаю письма, вместо того чтобы узнать, что с ним сейчас!

Она быстро перелистала страницы, вплоть до последней исписанной.

Мучительно неразборчивые записи. 26 марта... единственное, что можно понять: 38,2°. Остальное - латынь.

Последняя запись от 28 марта. Опять латынь. Последнее слово вроде:...

Ей стало страшно холодно, и вдруг она поняла. Она кинулась из кабинета в коридор - там было пусто, и, крича, стала бить кулаками в первую попавшуюся дверь.

- Есть тут кто-нибудь? - кричала она. - Есть тут какой-нибудь человек?

Из разных дверей сразу выскочили люди. Ее подхватили под руки, она вырывалась и все кричала:

- Пусть посмеет! Пусть только посмеет! Сам! Сказать мне! Что он умер!

* * *

Рабочая, шумная весна действовала за окнами. Какие-то люди, на крыше напротив, весело крича и гремя ногами, скидывали лопатами остатки снега.

Надя сидела за столом и работала, расшифровывала стенограмму. Из рук вон плохо записано. И шумно как. А работа срочная, надо спешить. Юрка возил по ковру машину и дудел. А тут еще в дверь постучали.

- Войдите, - сказала Надя. Вошла Ольга Федоровна.

- Врачей-то выпустили. Газету видели?

- Я не читала, - сказала Надя.

- Смотрите: так черным по белому и написано. Группа врачей реабилитирована. Показания получены путем недопустимых и строго запрещенных приемов следствия... Как вы думаете, это намек на...

Надя поглядела на нее мертвыми глазами и снова взялась за работу. Очнулась:

- Что вы сказали, Ольга Федоровна?

- Врачей выпустили.

- Ну что ж, хорошо, что выпустили. Ольга Федоровна потопталась и ушла.

- Айболита выпустили? - спросил Юрка.

- Да, маленький, играй.

Ольга Федоровна снова стукнула в дверь:

- Наденька, к телефону. Какой-то мужчина. Надя взяла трубку.

- Надежда Алексеевна? Здравствуйте. Говорит Сергей Петрович.

- Какой Сергей Петрович?

- Пахомов, директор института. Бывший начальник вашего супруга.

- А, здравствуйте.

- Надежда Алексеевна, я слышал о постигшем вас горе. Поверьте, мы все глубоко сочувствуем. Такой талантливый молодой человек...

- Его талантливость не помешала вам...

- Не поминайте старого, Надежда Алексеевна. Лично я всегда пытался защитить вашего супруга. Не моя вина, что это оказалось невозможным. Сами знаете, какая была ситуация...

- Я вас слушаю, Сергей Петрович. Чего вы хотите от меня?

- Надежда Алексеевна, мы хотели бы вам помочь. Я тут уже говорил с товарищами. Оказывается, есть возможность выхлопотать пенсию для вашего сына, несмотря на то, что последние годы Константин Исаакович нигде не работал...

- Что для этого нужно?

- Представить в институт документы. Справку о начале заболевания. Желательно оформить ее так, чтобы она относилась к тому времени, когда он еще работал у нас. Брачное свидетельство. Свидетельство о рождении ребенка. Свидетельство о смерти. Справку из домоуправления о проживании... Кажется, все. Дела по оформлению институт берет на себя.

- Когда нужно представить документы?

- Чем скорее, тем лучше. Например, завтра.

- Постараюсь, - сказала Надя и повесила трубку. "Даже не поблагодарила, - подумала она, возвращаясь в комнату. - Поблагодарить все-таки надо было, он не виноват".

Документы... Где ж они, эти документы? Свидетельство о смерти есть. Свидетельство о браке? Не помню.