Свидетель истории   ::   Осоргин Михаил Андреевич

От Кяхты до Урги в пути еще попадались населенные места, станционные домики, небольшие монастыри, и было немало встречных; за Ургой все это исчезло, и резко изменилась не только природа, но как будто и самая раса редких кочевников.

Здесь был вековой покой, отрицанье волнующей жизни, тупая сосредоточенность и покорность величию немой пустыни. Не было счета дней был только счет истекших и предстоящих столетий, которые не знали событий и не грозят ими в будущем. У порога Гоби остановилась в раздумье наступающая цивилизация - и убоялась вступить в ее пески.

Последним впечатлением Наташи был небольшой монастырек, обнесенный стеной, перед которой стаей бродили голодные собаки-людоеды. Они ждали, когда лама, выполняя обычай, с равнодушием и презреньем к падали, велит выбросить им тело умершего. Это будет их недолгим праздником: с окровавленными мордами они будут рвать на части человеческое тело, драться из-за лучших кусков и, закинув головы, с наслаждением чавкать; потом разнесут кости и будут грызть их, держа в лапах и ревниво озираясь. Потом опять - долгий голод и тупое ожиданье.

Как во сне, не спеша уходили часы и дни, подъемы, спуски, недолгие привалы. Ровный шаг верблюдов, мягкий топот верховой лошади, мерное покачивание, смена света сумерками, редкий говор на непонятном языке, даль впереди и даль позади,- точно не караван движется, а уходит под ними песок и заменяется новым. Время рождается в вечности и в ней теряется.

Иногда вокруг солнца появлялось кольцеообразное сиянье; иногда впереди внезапно вставала возвышенность, покрытая лесом, и сначала казалась очень близкой, потом отдалялась и бледнела, наконец, исчезала совсем,- но и к миражам привыкли глаза, и этот злой дух пустыни не нарушал странного впечатления остановившегося бытия: часы шли, а стрелки часов не двигались.

Было очень холодно, но ощущение холода, вначале сильное, в пути замирало и исчезало. Можно было замерзнуть и незаметно умереть, не испытав никакого страданья. И можно было так же незаметно испепелиться на ослепительном солнце: между холодом и зноем не было определяющей границы. И совершенно не думалось о том, что была такая-то жизнь за плечами и предстоит такая-то впереди и что этот путь - только переход. Напротив, вот этот песчаный мост между жизнями и есть реальность, а бывшее и будущее - только мираж. И все это - вне понимания и выше понимания, это существует, но нет вопроса: почему?

Никто не толкнул потока жизни, никто его не остановит. За пределами пустыни, где люди живут тесно и бьются за клочок земли, которая их кормит и будет их могилой,- существует вопрос: зачем? Здесь такого вопроса нет. Без причин и цели возникло и существует бытие. Нет бытия без страдания, и нет страдания без бытия. И бытие и страдание - безначальны.

И сказал Пробудившийся, Познавший, Возвышенный, Совершенный великий Готама Будда:*

"Такова святая истина: рожденье есть страданье, старость есть страданье, болезнь есть страданье, смерть есть страданье, соединение с немилым есть страданье, разлука с милым есть страданье, недостижение желаемого есть страданье. Все, что привязывает к миру, есть страданье!"

* Великий Готама Будда - написание имени "Готама" дано на языке пали, более распространенная форма - Гаутама (санскрит).

Чем порождается страданье? - Жаждой бытия и земного наслажденья, жаждой творчества, жаждой власти.

Чем победить страданье? - Искорененьем в себе этой жажды, полным отказом от желаний.