ТВари   ::   Лебедев Andrew

Собрали несколько пустых бутылок из-под любимого папиного латышского кальвадоса «Дзинтарс», поставили их на краю пляжа, чтобы пули улетали в море и не могли бы никого поранить, и принялись стрелять. У маленькой Ирмы тогда закладывало ушки и она боялась. А папа и дядя Ян Карлович смеялись…

И еще она вспомнила, как папа рассердился, когда дядя Ян Карлович пожаловался ему на Ирму, что та поотрывала всем куклам головы.

– Нехорошо мучить куколок, – сказал папа.

– А людей хорошо? – спросила тогда Ирма…

***



В первый дубль Ирма не решилась.

Вышла к декоративной белой лестнице, покачивая павлиньим хвостом и перьями на голове, вышла и встала как будто начинающая.

– Ирма, в чем дело? – закричал раздосадованный Мотя. – Что, трудно вынуть пистолет, сказать «на старт, внимание, марш» и выстрелить? В чем затык?

Эх, знал бы Мотя, в чем затык, не стал бы так возмущаться.

– Так, снова выходим к лестнице в никуда, выходим, выходим, идем, достаем пистолетик, а жених с невестой уже стоят… Так, а это что еще за пистолетик такой? Откудова он взялся? Кто отвечает за реквизит?..

Ирма читала про Далиду.

Когда та решила покончить самоубийством, она нарядилась и красиво разлеглась на кровати. Настоящая актриса в самый торжественный момент своей жизни хотела выглядеть очень красивой. Она знала, что фотографы-папарацци запечатлеют ее, лежащей в номере отеля. Холодную, мертвую, но красивую.

Ирма тоже думала об этом.

Куда стрелять?

В голову?

Но она слыхала, что пуля может изуродовать голову, буквально снести полчерепа.

Нет, это неэстетично.

Папа, латышский стрелок, рассказывал, что товарищ Серго Орджоникидзе стрелялся в грудь. Знал, что Сталин будет целовать его в гробу, и понимал, что изуродованная голова может быть неприятна товарищу Сталину.

«Только не в грудь, – думала Ирма. – Грудь моя слишком красива и слишком хороша, чтобы портить ее дыркой из револьвера».

Мотя уже шел к ней, в глазах его она увидела удивление и еще что-то непонятное.

Ирма приставила дуло себе под левую грудь, чуть ниже, потом направила револьвер немного вверх и наискось, туда, где по ее мнению, было ее сердце.

Бах!

Снято!!

Всем спасибо!!!

Массовка и артисты свободны.

Санитаров и носилки в студию!

(из не вошедшех в передачу об Агаше кадров, снятых скрытой камерой по заданию Джона Петрова)



Кадр 1

Человек, похожий на Махновского: А если в лайв-шоу будет убийство?

Человек, похожий на Дюрыгина: Нет, наше законодательство еще не созрело, зарубят…

Человек, похожий на председателя «Алекс-Банка»: А ведь хорошие деньги можно сделать…

Человек, похожий на Махновского: Ребята, не забывайте, я сам законодательство…

Человек, похожий на Дюрыгина: В принципе, можно подсуетиться, подогнать рекламных спонсоров…

Человек, похожий на председателя «Алекс-Банка»: Можно…

Человек, похожий на Махновского: Не фиг делать…

Кадр 2

Женщина, похожая на Ирму Вальберс: Меня точно оправдают, сто процентов?

Человек, похожий на Дюрыгина: Стопудово, мамой клянусь, знаешь, каких Игорь адвокатов притянет…

Женщина, похожая на Ирму Валвберс: А как моя карьера потом?

Человек, похожий на Дюрыгина: Дурочка, что ли? Через два года супер-пупер звездой будешь, а через пять лет еще поди на президентских выборах выставим тебя.

Женщина, похожая на Ирму Вальберс: Шутки шутишь…

Человек, похожий на Дюрыгина: Не шучу, дело говорю…

Кадр 3

Человек ни на кого не похожий: Денег привезли.

Человек, похожий на очень известною человека: Как просили…

Человек ни на кого не похожий: Это хорошо…

Кадр 4

Баринов: Ругать телевидение глупо, отец Николай, телевидение – это жизнь, а вы ведете себя так, как поступил греческий царь, что велел высечь море…

Отец Николай: Это вечная борьба добра со злом.