Таба Циклон   ::   Шеповалов Даня

Ты кричишь: «Вот оно!» - и можешь дотронуться до него рукой, и, когда тебе остается совсем чуть-чуть, - ты просыпаешься.



ЛАПКА РЕЛЬЕФ

Когда мне было двенадцать лет, я грустил о том времени, когда мне было одиннадцать. Когда мне исполнилось тринадцать, я стал грустить о том, что было в двенадцать. Мне все время кажется, что я куда-то опаздываю и делаю совсем не то, что нужно…

- Тим, твоя жизнь так коротка, что ты можешь никуда не торопиться, ни о чем не беспокоиться и ни о ком не жалеть, - говорит Рита, допивая свой коктейль.

Она всегда угадывает мои мысли. «Ууххсфщщ», - всхлипывает дно картонного стакана.- Кстати, ты хоть понимаешь, что за дерьмо ешь? - спрашивает Рита. - Вкус твоего гамбургера, скорее всего, синтезировала компания, занимающаяся шампунями и стиральными порошками. Ты это понимаешь?

- Понимаю, - отвечаю я, дожевывая биг-мак, - но ничего с собой поделать не могу! Я поднимаю над головой пакет с едой и кричу: «Спасибо, Гамбургер!!! Спасибо, Большая Картошка!!! Большая Кола, спасибо тебе!!!»

Рита смеется и кидает в меня пустым стаканчиком из-под молочного коктейля. Мы сидим на асфальте около McDonald's на окраине города, прислонившись спиной к прозрачной витрине и вытянув вперед ноги в старых кроссовках.

Граненый серый фонарь моргает освещением, неудачно притворяясь реакцией зрачка. Я сползаю чуть ниже, поднимая воротник куртки, чтобы защититься от ветра, пахнущего прелыми листьями и школой. Мы весь день были на улице, в моих волосах песок, а кожа на руках приятно погрубела.

- Тебе холодно? - спрашивает Рита.- Ну… Так…

- Вот это «ну, так…» ты совсем как я произносишь, - говорит она, - а я, знаешь, что я у тебя подцепила? Когда тебе рассказывают что-нибудь, что тебе совсем не интересно, ты молча киваешь в ответ несколько раз, немного сжав губы. Я точно так же теперь делаю, я уже несколько раз за собой замечала.

«In Harlem… In Harlem…» - любуется собой танго, в сотый раз льющееся из мобильника Сиднея.

Рита пододвигается ближе и берет мою руку в свою. Длинные рукава свитера прикрывают ее, а теперь и мои пальцы. Весь мир вокруг летит куда-то мимо, разбиваясь ветром и светом о нас, как река о камень, и я начинаю заранее грустить о том, что все это больше никогда не повторится. «Snowing…»

- Тим… - зовет Рита.

- Что?

- Ты так и не рассказал, что с тобой было…

«In Harlem… In Harlem…».

Рита недоверчиво улыбается моим словам, а когда я заканчиваю, поворачивается и смотрит мне в глаза.

- Это все очень любопытно, - говорит она, - жутковато, но любопытно. Кстати, а ведь я тебя обманула по поводу последней точки входа.

- Какая разница, - пожимаю плечами я, - его же все равно нельзя пройти.

- Конечно, нельзя, - соглашается Рита, - если не пытаться…

Картонный стаканчик кружит в ритме телефонного танго легкомысленные опавшие листья.

- Ту-ду-туту-ду-ду-ду… - подпевает Рита. - Тим, дай-ка мне свою руку! Да смелей же ты, вот сюда… Знаешь, что я думаю?

- Что?

- Что сегодня ночью тебе приснится что-нибудь поинтереснее…

Я слышу, как бьется ее сердце. Вдали видна оживленная трасса, по которой нескончаемым смазанным потоком несутся машины. Ночь.