Тайны индейских пирамид   ::   Стингл Милослав

Несколько лет спустя уэйапанскую голову увидел мексиканский музейный работник Хосе Мельгар, который опубликовал о ней сообщение в бюллетене Мексиканского географического и статистического общества.

Каменная голова заинтересовала Мельгара в первую очередь своими, как он считал, «чисто негритянскими чертами».

Позднее Мельгар выдвинул целую теорию об африканском происхождении доколумбовых обитателей этой части Америки. А поскольку современные исследователи истории индейцев придерживаются взглядов, что коренные обитатели Америки сами могли создать свои великолепные произведения, они, как правило, - и вполне справедливо - не принимают всерьез все эти теории, в которых Прародину высоких американских культур ищут в других частях света. Вероятно, еще и по этой причине случилось так, что мельгаровская «негритянская» голова из Уэйапана, подобно статуэтке «птичьего человека» из Сан-Андрес-Тустлы, постепенно была предана забвению.

Только в двадцатом столетии ее вновь увидели ученые-американисты - супруги Зелер из Берлина. Они сфотографировали ее, но даже они к ней не проявили более глубокого интереса. Таким образом, сообщение Мельгара почти 100 лет ожидало исследователя, который бы им по-настоящему заинтересовался. Человека, забившего собственную голову каменной головой из Уэйапана, звали Мэтью Стерлинг. Почти все из наследия этой удивительной великолепной культуры, что мне удалось увидеть в южном Веракрусе и в северном Табаско, открыл миру этот необыкновенный человек. Человек, о котором все местные метисы и индейцы вспоминают с небывалым почтением. Благодаря этому почтению даже английское имя вашингтонского ученого превратилось в испанское - «дон Матео».

Подавляющее большинство ныне здравствующих исследователей, о которых идет речь в этой книге, я навестил, чтобы из их собственных уст услышать историю поисков и открытий памятников индейской культуры. Но с доном Матео мне ни в одно из посещений Соединенных Штатов встретиться не удалось. Он болел. Тем не менее его рассказ о путешествии за каменной головой я слышал. Дело в том, что всякий раз, когда я приезжаю в Вашингтон, я прежде всего посещаю прекрасное современное здание Национального географического общества. В его первом этаже размещена обширная выставка, рассказывающая о всех основных научных экспедициях, которые финансировались этим обществом. Здесь демонстрируются фотографии, макеты, и о каждой из таких экспедиций сообщает ее руководитель, голос которого записан на магнитофонную пленку.

В первую очередь я американист. Поэтому и на выставке я прежде всего осматривал ту ее часть, которая информирует об экспедициях, отыскивавших следы прошлого Америки. Там я впервые и услышал рассказ самого дона Матео; Мэтью Стирлинга интересовал как раз прибрежный пояс Табаско и Веракруса, до того оставлявшийся археологами без внимания. И местом первых изысканий Стерлинга, естественно, был Уэйапан.

Я направился сейчас по его маршруту: познакомившись с краем «птичьего человека», с вулканами Лос-Тустлас, с роскошной лагуной Катемако, до сих пор остающейся, собственно, единственным местом отдыха в этой негостеприимной власти, я двинулся в Уэйапан. Сначала - по плохому шоссе. Оставшийся участок пути - дорогу страшно развезло - я преодолел на лошади. Мэтью Стерлинг в 1938 году впервые тоже добрался сюда на лошади. Для дона Матео это была лишь предварительная разведка, но поездка оправдала себя. Каменная «негритянская» голова здесь действительно была. Хотя и не в самом Уэйапане, а на территории соседнего поселения Трес-Сапотес. Так в алфавитный инвентарный список памятников истории индейской Америки вместо мельгаровского Уэйапана было внесено захудалое Трес-Сапотес.