Таки, братья, там и правда, хорошо   ::   Сорокин Дмитрий

Ногу птице залатала,

Чкалов утром улетала.

И живет, однако, чукча

Без него легчей и лучше.

Самолет уже летел над Европой. Я удивлялся, что всем по фигу наше появление в мирном воздушном пространстве - как будто израильские военно-транспортные "Боинги" летают тут каждый день. Мой экипаж живо обсуждал произведение чукотского устного народного творчества, тема развивалась до бесконечного абсурда. Я же по учебнику зубрил снижение и посадку. Мы подлетали к границе России. Признаться, я испытал гордость за отечественную службу ПВО, когда услышал в наушниках предельно вежливое обращение по-английски. Нам предлагалось сообщить кто мы такие, откуда, куда и с какой целью летим, а также бортовой номер и список экипажа. Я состроил идиотскую гримасу и по-английски же сказал, что ничего не понимаю. Вежливость сразу исчезла:

- Куды прешь, мать твою?!

- Я- борт хрен знает какой. Лечу из Иерусалима в Москву. Цель - попасть домой. Экипаж состоит из семи человек. Командир - Диего Фернандес.

В эфире повисла напряженная тишина, потом тот же голос, только потерянный какой-то, сказал:

- Эй, на хрен знает каком... Где вы взяли эту хреновину?

- На базаре купили.

- А....А посадить-то вы ее сможете?

- Только что прочитали, как это делается.

Следующий вопрос последовал минут через пять.

- А на хвосте у вас кто?!

- Понятия не имею. А на кого похож?

- На Б-52, стратегический бомбардировщик.

- А...Это не с нами.

Голос помолчал - помолчал, потом взмолился:

- Братки! Уберите его куда - нибудь! У меня ракета не запускается! Я под суд пойду!

Я пожал плечами - убрать такую махину мне лично возможным не представлялось. Однако где-то в хвосте самолета что-то сильно бумкнуло, потом в наушниках послышался все тот же грустный голос:

- Спасибо, браток. Тебе теперь зеленая улица до Москвы. Сядешь в Шереметьеве. Ты теперь медаль получишь.

- За что? - удивился я.

- Ты у нас теперь Спаситель Отечества. Ну, пока.

Неизвестный отключился. Я перевел самолет на ручное управление и повел его сам.

Я совершенно забыл написать, что основная часть нашего полета проистекала ночью, так что к Москве мы подлетели, когда уже рассветало. Это было замечательное утро.

27 января, Среда

Я медленно снижал " Боинг" по спирали, центром которой был аэропорт. В наушниках послышался недовольный голос:

- Эй, на хрен знает каком борту, вы там садиться-то собираетесь?

- Не волнуйся, дружище, сядем.

- Ну так садитесь, а то засоряете пространство.

Я сделал еще два витка и зашел на посадку. Представляю себе великолепие этого зрелища: огромный серый "Боинг-747" с голубой шестиконечной звездой на борту в лучах рассвета над полосой...

Я приземлил самолет так легко, как будто по жизни был пилотом. Стоило мне зарулить на стоянку у грузового терминала ( Ах! я так лихо припарковал самолет! Черт возьми, какой я молодец!), как в кабину и транспортный отсек ворвался спецназ.

Формальности с государством мы уладили быстро: заплатили таможенную пошлину - двести тысяч баксов, сдали оружие и презентовали "Боинг" местному авиаотряду...

...Оцепление чуть расступилось, открылся грузовой люк и из него выехал автобус.За ним последовал кортеж из шести новеньких иномарок. Процессия медленно направилась к выезду из аэропорта. У ворот стоял одинокий человек, наблюдавший все это. Когда мой "Ягуар" проезжал мимо, он знаком попросил остановиться, открыл дверцу и спросил:

- А что, бг'атья, там, таки, и пг'авда, хог'ошо?

- Да. Просто замечательно.- совершенно серьезно ответил я.

Эпилог.

23 января, Суббота, 00:06.

Автобус основательно тряхнуло. Я открыл глаза. Все было точно так же, как тогда, когда все начиналось.