Ташкент - город хлебный   ::   Неверов Александр

- Стой!

- Чей мешок у тебя?

- Милиция!

Воет баба над пропавшим мешком, машет кулаками мужик.

- Стой!

Оторвался с кожаной лямки сундук

- Грох!

Полетели два мужика через сундук

- Грох!

Повалили...

Не река сорвалась в половодье - народушко прет со всех сторон, со всех концов. Из канав вылезли, из-за стен выползли - босые, рваные, дождями промытые, ветрами продутые.

- Не мешай!

Захрупали крыши вагонные под сотнями ног. Заревела темнота предутренняя сотнями голосов. Тяжело дышат мужики, отдуваются. Руки дрожат, ноги дрожат, глаза от страха выворачиваются.

- Не мешай!

Баб подсаживают, сундуки кидают, мешки кидают, ребят на руки бабам кидают. Храпят, задыхаются.

- Не поспеешь!

- Товарищ, товарищ, это баба моя!

- К черту?

- Какое полное право?

- Гони!

- Ива-а-ан!

- Ах, сукины дети!

Тащит Мишка Сережку перепуганного, ныряет под вагонами, стукается головой о колеса

- Скорей!

А двери вагонные высоко. А Мишка с Сережкой не достанут до вагонных дверей, никак не залезешь. И ухватиться не за что.

- Дяденька, подсади!

Воронкой вертятся мужики с бабами, топчут, мнут, к дверям не подпускают.

- Лезь на крышу!

- Чайник где?

- Товарищи, чайник наш!

- Рраз! - по зубам.

- Жулик!

- Бей до смерти!

Обежал Мишка вокруг поезда два раза - никто не подсаживает. Что делать? А мужики верхом садятся на буфера, и бабы верхом садятся. Девки лезут, ноги по-мужичьи раскорячивают. Значит, можно тут. Вскочил Мишка верхом на буфер, кричит:

- Лезь сюда!

А Сережка не влезет.

- Давай подсажу!

- Упаду я тут.

Здорово рассердился Мишка, даже зубы стиснул.

- Крепче держись!

Ухватился Сережка обеими руками за железную шляпку, глаза ничего не видят.

- Раздавит меня тут.

А рядом за стенкой солдат мужиков ругает:

- Марш отсюда!

Задрожал Сережка - ни живой, ни мертвый.

- Батюшки!

Мишка шепчет ему:

- Молчи, молчи, он не видит нас. Не кашляй!

- Руки не держатся.

- Брось говорить!

- Мишенька, миленький, упаду.

Тут Мишка совсем рассердился.

Плюнул под буфер, сказал:

- Падай, я один поеду...

Замолчал Сережка, а солдат Сережкину голову увидал.

- Кто тут?

Влопались.

- Слезай!

Ничего не поделаешь.

Или слезай, или говорить начинай. Мишка вступил в переговоры.

- Это, товарищ красноармеец, мальчишка из нашей деревни со мной едет.

- А ты кто?

- Лопатинский я, Бузулуцкого уезда. Еду за хлебом в Ташкент.

- Показывай документы!

- Пашпорт?

- Я тебе дам пашпорт!

А другой солдат кричит позади:

- Тащи в орта-чеку!

Екнуло Мишкино сердце:

- Достукались!

Сережка - ни живой, ни мертвый.

Схватил солдат его за руку - инда в плече дернуло.

- Сопливые мальчишки! Транспорт только уничтожаете...

Вот тебе раз! Поехали за хлебом в Ташкент, попали в орта-чеку. А орта-чека, не иначе, судить будет. Слыхал Мишка такое слово от мужиков - не больно хвалили. Если солдату сунуть маленько - денег нет. Плакать нарочно - не поверит. И поезд уйдет. Вертится Мишкина голова с разными мыслями ничего не придумаешь. Увидал - Сережка хнычет, на хитрость пустился.

- Чего же ты нюни распустил? Чай, нас не в тюрьму повели. Разберут, откуда мы такие - отпустят.

Потом солдату ласково сказал:

- С нашим братом нельзя иначе. Все мы лезем, куда не надо...

Молчит солдат.

- Товарищ красноармеец, нельзя ли нас двоих пропустить? Мы голодающие.

- Шагай, шагай, завтра поедешь.

Мишка подумал:

- Как его обмануть?

Схватил его за руку, шепчет:

- Товарищ красноармеец, мужик полез.

- Где?

- Вон там, за вагонами сел.

Глядит солдат, а на вагоне две бабы торчат, словно на счастье.

- Стойте тут!

Мишка радостно подхватил:

- Стой, Сережка, стой! Подождем товарища красноармейца некогда ему с нами возиться...

Побежал солдат баб прогонять, а народу кругом - ни души. В самый раз.