Цейтнот   ::   Мясников Виктор

- Тут их отвлекли. Кто-то пришел или позвонил. - Ямщиков учуял след. Они все бросили и ушли. Анна Георгиевна, куда они могли пойти? В магазин, на концерт, в бассейн, в сауну?

Тут он, конечно, глупость сморозил насчет сауны, чисто автоматически выскочило - "места общественного пользования".

Поляницкая пожала плечами.

- Хорошо, давайте порассуждаем, - постарался успокоить её Ямщиков, что из вещей не на месте?

Анна Георгиевна беспомощно огляделась. Слишком лихорадочно она пыталась припомнить, где какой предмет находился, там ли он сейчас. Ей бы успокоиться, да как? Время, время... Ямщиков должен ей помочь, подсказать, навести на верную мысль.

- Давайте по порядку, Анна Георгиевна, не торопясь. Начнем со стола. Тетради, ручки, фломастеры, учебники. - Он перекладывал все это довольно быстро. - Учебники все на месте? Книжка "Воспитание щенка". У вас есть собака?

Никаких намеков на существование собаки в квартире оперуполномоченный не заметил, поэтому так удивился.

Поляницкая замерла, затем протянула руку, указывая пальцем куда-то в пустую стену. Она словно утеряла дар речи. Наконец выговорила:

- Поводок... Там висел поводок с ошейником.

Подбежала к трельяжу, многократно отразившему её взволнованное припухшее лицо, подхватила с полированной подзеркальной тумбочки деревянную шкатулку.

- Тут деньги лежали. Триста долларов на покупку щенка.

Вот он - след!

Через полминуты они уже были в соседней квартире. Но звонить в управление Ямщикову не пришлось. Дело в том, что за круглым столом в квартире вольного художника сидели супруги Вандлеры, сам художник Копырин и... старший оперуполномоченный капитан Рогожкин, непосредственный начальник Ямщикова.

"Вот так всегда," - слегка обиделся про себя Ямщиков, а вслух сказал:

- Нет на месте поводка, ошейника и денег на покупку собаки.

Поляницкая по тону сказанного сразу поняла - начальство приехало. Подбежала к Рогожкину.

- Мы девочкам давно обещали щенка, специально деньги отложили. Уже договоренность была с хозяевами.

Рогожкин обычным спокойным голосом поинтересовался:

- Овчарку, наверное, хотели?

- Нет, сенбернара. Девочки хотели только сенбернара.

Она замерла, прикрыла рукой глаза.

Капитан поднялся, тронул женщину за локоть.

- Сядьте, пожалуйста. Все будет хорошо.

Он выразительно глянул на Ямщикова, мотнул головой в сторону кухни. Оперуполномоченный отправился в указанном направлении.

На мощной дубовой столешнице кухонного стола пищала и шуршала, сыпала невнятной скороговоркой радиоаппаратура. Тут же сидел и пачкал отвратительной скорописью бумагу - стандартный формат, белая писчая, для пишущих машин - Женя Лестовкин.

Полковник Гераскин, выслушав по радио доклад Ямщикова, недовольно пробасил:

- Плохо работаешь, Ямщиков. Целый вечер угробил, чтобы очевидное выяснить. По бриллиантам что узнал?

- Пока ничего.

Полковник швырнул трубку.

- Прагматик! - выругался Ямщиков и тут же стал себя успокаивать отработанной, проверенной и испытанной формулой: - Спокойно, Петрович, козырный туз ещё в колоде.

Действительно, не стоило принимать близко к сердцу нагоняй начальства. Просто есть у полковника любимая пословица: накрути хвосты, чтоб летали.

Женя сочувственно взглянул на приятеля, подвинул несколько листов со своими загогульками, местами подчеркнутыми красной пастой. Ямщиков углубился в чтение.

Так, что мы имеем?

"Кузнецова Лена... После уроков шли вместе, на углу расстались... Сестры Поляницкие не говорили, что куда-то собираются или кого-то ждут." Это нам известно.

"Апфельбаум Боря звонил примерно без десяти три, когда по "Культуре" началась "Русская музыка XVIII века. Бортнянский." Никто не ответил."

"Федорова Юлия звонила в 14. 10 - 14. 20... не ответили".