Тереза Батиста, уставшая воевать   ::   Амаду Жоржи

Тюрьму, пансионы, жизнь в Эстансии, места, где она бывала, плохое и хорошее, кнут и розу. Сколько же ей исполнилось совсем недавно в тюрьме, куда её доставили в день забастовки? И избили, избила полиция нравов. Двадцать шесть? Не может быть. Вот сто двадцать шесть — это похоже, а может, и тысяча двадцать шесть. Кто считает возраст в час смерти?

И вдруг в дверях шум, убеждающий кого-то голос доны Фины, потом ответ, смех. Тереза вздрагивает, сердце колотится. Кто же это говорит таким рокочущим низким голосом, напоминающим шум моря?

Она выходит замуж? Может быть, но только за меня! Тереза, не веря своим собственным ушам, в волнении встаёт со стула, неуверенно выходит в коридор, смотрит со страхом. У двери стоит гигант, морской орёл, готовый ворваться в дом любой ценой, он живой, невредимый, да, это он! Рыдая, Тереза бросается в объятия Жануарио Жеребы.

— Свадьба не состоится! — объявляет Мария Петиско, оставив такси у дома Алмерио.

Она оставила Терезу в объятиях капитана Жеребы. Так он не утонул, он жив? Жив! Жив этот чудо-мужчина, до чего же везучая Тереза! Оказывается, он и Токиньо, тоже баиянец, за три месяца до кораблекрушения рассчитались и списались на сушу. И всё это время добирались домой, не спеша, знакомясь с миром. Когда же он прибыл в Баию, кум Гунза рассказал ему всё, что здесь за это время случилось. Пусть друг Алмерио простит, но свадьбы не будет.

Как описать потрясение Алмерио, которого он не мог скрыть! Все бумаги готовы, оплачен праздник. Но прошли первые минуты потрясения, и любознательность читателя бульварных романов, постоянного слушателя радионовелл, привыкшего ставить себя на место героев мелодрамы, победила, и Алмерио захотел узнать всё доподлинно. И поверьте, через полчаса разве что не прослезился. Мария Петиско вошла в дом, чтобы сообщить новость, почти одновременно с судьёй и священником. Судья ушёл тут же, а дон Тимотео остался на случай, если Алмерио потребуется утешение церкви.

— А что же будет со всей этой едой? — спросил старый Мигел Сантано, который, позавтракав легко, хранил место для яств свадебного стола.

— Боже, так не будет праздника! — воскликнула негритянка Домингас, приготовившаяся танцевать самбу всю ночь напролёт.

В этот самый момент в зал вошёл Алмерио дас Невес в сопровождении Аналии и, услышав эти сетования, развёл руками: Бог видит, его вины тут нет. Свадьбы не будет, для него это печально, но Тереза счастлива: жених, которого она считала погибшим, пришёл вовремя.

Было бы плохо, если бы он пришёл чуть позже. И великодушный влюблённый жертвует своим счастьем ради счастья любимой.

— Так будем же праздновать, — предложил композитор Кайми. Он славился тем, что всегда и очень вовремя мог подать хороший совет.

Алмерио окинул взглядом полный гостей зал, толпящихся в коридорах, уставленные яствами длинные столы, бутылки во льду, джаз-банд, и на его лице заиграла улыбка, согнавшая с лица бывшего жениха печаль и разочарование. Самоотверженный человек громко, так, чтобы его слышали все присутствующие и вся Баия, сказал:

— Свадьбы не будет, но праздник не отменяется! Откупоривайте шампанское!

— Вот это верно! — откликнулся Мигел Сантана, устремляясь в столовую.

И хотя бракосочетание не состоялось, свадьба Терезы Батисты продолжалась всю ночь и при полном веселье. Съедено было всё, как, кстати, и выпито. Да, такой пир в наше время может быть только в Баии! Приобщившись к угощению, музыканты играли всю ночь, не переставая, танцы кончились лишь к утру на улице под аккомпанемент «Электрического трио». В середине ночи твёрдо державшийся Алмерио разговорился с Аналией, с которой танцевал всё время.