Тесть приехал   ::   Пахомов Юрий

Швырков, поругиваясь, косился на старика - все его раздражало в это утро: и люди, и небо, и старик. А внутри ныла, точно болячка, вызревала смутная еще тревога, которую Швырков связывал с ученым советом в институте, хотя ничего, лично его касающегося, на совете произойти не могло. И только усадив старика в зале ожидания аэровокзала и убедившись, что самолеты улетают вовремя, Швырков повеселел, простился с тестем легко, а через полчаса почти забыл о нем.

Вечером, однако, стало Швыркову не по себе. Расхаживая по опустевшей квартире, он вспоминал старика, хмурился, улыбался, повторяя его словечки, манеру ходить, жестикулировать. Пытался развлечь себя, чем-нибудь заняться, но тревога, возникшая утром, все росла и росла в нем, точно он заполнялся темной жидкостью, как прозрачная чернильница-непроливайка - были такие сразу после войны. И вчерашняя веселая суетливость старика, его бравада, как вдруг понял Швырков, были лишь от желания скрыть обиду. Ведь он, после шестилетнего забвения, приехал с единственной целью - проститься.

"Ну мы и сволочи", - с каким-то даже удовлетворением подумал Швырков.

Дома он находиться не мог. Надел старую куртку, сапоги, вышел во двор.

Было тепло и сыро. Ветер с канала доносил запахи стылой речной воды. Гремела землечерпал-ка. Бубнил о чем-то голос диспетчера.

Тропинка к гаражу раскисла, под ногами чавкало. Жесткая, казавшаяся в сумерках черной, трава цеплялась за голенища.

Навесной замок в гараже долго не открывался. Швырков злился. И в злобе этой было что-то беспомощное, жалкое, постыдное. "Ах, твою ж душеньку, бормотал он, с остервенением дергая за холодную и влажную дужку тяжелого замка с секретом и морщась. - О-от, ей-богу, паскудство какое... замки... секреты... От всего живого отгородились... А, чертов замок!.."