Тоня   ::   Ильф Илья

Начинается соревнование. Брюнетка лихо откаблучивает чечетку. Потом выступает блондинка и выбивает чечетку еще лучше. Тогда брюнетка танцует совсем уже превосходно. Но не побить ей положительной блондинки. Блондинка снова вырывается на сцену и поражает директора невиданной чечеткой. Подавленный, он подписывает контракт с блондинкой. Противная брюнетка посрамлена, тем более что блондинка еще выходит замуж за богатого красавца.

Когда Тоня в первый раз увидела подобную картину (только там блондинка была бедная провинциальная телефонистка, которая приезжает в Нью-Йорк и внезапно, без всякой подготовки, начинает танцевать лучше всех балерин на свете), она была очарована исходившим от картины сиянием великолепной техники, чистотой фотографии и звука, бешеными чечетками, которые выбивали длинноногие красавицы. Ей запоминались мотивчики, их хотелось повторять. И, приготовляя Косте брекфест, она даже мурлыкала слабеньким голоском какие-то куплеты, совсем американка в своем резиновом фартучке.

Но эта, десятая, картина ничего не добавляла к тому, что Тоня уже видела. Картина начала ее как-то смутно раздражать. Тоня даже не понимала еще, почему это так вышло. Танцуют замечательно, музыка в конце концов очень мелодичная, актрисы подобраны самые красивые, но все это, вместо того чтобы веселить душу, почему-то омрачало ее.

В этот вечер Тоне многое вдруг не понравилось в столице. Улицы были лишены названий, продольные обозначались буквами алфавита, поперечные - цифрами. Какая-то алгебра. Улица "М" угол 27-ой или - 39-я угол "Б".

- Мы живем на углу А плюс Б в квадрате, - сказал Костя. - Хоть бы назвали какую-нибудь улицу Гипотенузой. Все-таки веселее было бы. Или, например, площадь Пифагоровых Штанов.

- Говорков, не говорите гадостей, - сказала Наталья Павловна.

- А я считаю, - вмешалась вдруг Тоня, - что гадость - это улица "Ф", угол улицы номер 1. Где вы живете? Я живу на улице номер 2. Очень интересно.

- Вы, Тонечка, не очень спешите со своими выводами, - сказала Наталья Павловна. - Алгебра алгеброй, а на этой самой алгебре стоят очень удобные дома.

- Да нет, я ничего такого не хочу сказать, - ответила Тоня. - Но у меня как-то сегодня вечером настроение неважное. И картина тоже, как все остальные. Позавчера была картина "Е", а сегодня - "Ф". Нет, не нужно больше ходить в кино. Давайте пойдем на будущей неделе в театр. Посмотрим какую-нибудь серьезную пьесу.

- Что вы, Тонечка, - сказала Наталья Павловна. - В Вашингтоне нет ни одного театра. Зимой иногда приезжает на гастроли какая-нибудь труппа, даст несколько спектаклей и уедет. А постоянного театра здесь нет.

- В столице Соединенных Штатов, - с удивлением переспросила Тоня, - нет ни одного театра?

- Ни одного. Только кинематографы.

- Прямо нахально с их стороны, - заметил Костя.

- С чьей стороны? - сказала спокойная Наталья Павловна. - Живут себе люди как им нравится - вот и все. Детка, тут дело ясное. Если бы театр был выгоден - существовал бы театр. Но оказалось, что кино дело более прибыльное - и театра нету. Ясно?

- У них все ясно. Как в медном тазу, - буркнул Костя. - Ничего, Тонечка, вернемся в Москву, пойдем в Художественный.

Дома Тоня села дописывать письмо.

"Сейчас пришла из кино, где смотрела заграничную кинокартину. Она называется "Так думают девушки". Там много танцуют фокстроты, чарльстоны и другие западные танцы. Вообще было очень весело".

Тоня печально и гордо улыбнулась и приписала:

"Можно было обхохотаться".

Написать иначе было совестно. Подруги так много ожидали от ее заграничной жизни, что просто не поверили бы ей, подумали бы, что она ломается: и то ей не нравится, и се.