Топи   ::   Жид Андре

Под водой все те же береговые мхи. Неясность отражений; водоросли; плавает рыба. Говоря о рыбе, стараться не называть ее "непроницаемое изумление".

-- Еще бы! Но все же, с какой стати эта запись?

-- Потому что мой друг Гермоген уже зовет так карпов.

-- Я не нахожу это выражение удачным.

-- Тем хуже. Так я продолжу?

-- Да, прошу вас, ваши заметки очень интересны.

На рассвете Титир замечает белые шишки, усеявшие равнину; соляные копи. Он выходит из дому посмотреть, что там делается. Несуществующий пейзаж; очень узкие насыпи между двумя солончаками. Поразительная белизна соляных бункеров (символ); это лучше всего заметно именно в тумане; темные очки, предохраняющие глаза рабочих.

Титир сует горсть соли в карман и возвращается в свою башню.

-- Это все.

-- Все?

-- Все, что я написал.

-- Боюсь, что ваша история может показаться немного скучной, -- сказала Анжель.

Нависла продолжительная тишина -- и тогда я воскликнул с чувством: "Анжель, Анжель, умоляю вас, когда же вы поймете, что такое сюжет книги? Это то чувство, которое в конечном счете осталось у меня от жизни, его-то я и хочу выразить: скука, суета, однообразие -- мне-то все равно, ибо я пишу "Топи", -- но Титир ведь вообще ничего не делает; уверяю вас, Анжель, наши жизни намного тусклей и ничтожней".

-- Но я-то так не считаю, -- сказала Анжель.

-- Лишь потому, что вы об этом не думаете. Это и есть сюжет моей книги; нельзя сказать, чтобы Титир был недоволен своей жизнью; ему доставляет удовольствие созерцать болота; стоит перемениться погоде, как меняются и они, -- ну а теперь взгляните-ка на себя! Взгляните на вашу жизнь! Сколько времени вы живете в этой комнате? -- Квартплата! Квартплата! И ведь вы не одна! Окна на улицу, окна во двор; видишь перед собой только стены или других людей, которые смотрят на тебя... Или вот я сейчас обругаю ваше платье -- уверены ли вы, что после этого мы сможем друг друга любить?

-- Девять часов, -- сказала она, -- сегодня вечером Юбер устраивает чтение, извольте же меня отпустить.

-- Что он будет читать? -- спросил я машинально.

-- Уж будьте уверены, не "Топи"!

Она ушла.

Возвратившись к себе, я попробовал переложить на стихи начало "Топей" -- получилось четверостишие:

Лишь голову приподнимешь слегка -

В окне что зимой, что летом:

Поляна среди леска,

В вечную грусть одета.

После этого я заснул, и так закончился мой день. АНЖЕЛЬ

Среда

Вести записную книжку; расписывать по дням, что необходимо сделать за неделю, чтобы как можно разумней распорядиться своим временем. Все дела решаешь сам; когда они намечены заранее и по возможности строго, это дает уверенность в том, что по утрам ты нисколько не зависишь от погоды. Из своей записной книжки я черпаю чувство долга; я расписываю свои дела на неделю вперед, чтобы иметь достаточно времени забыть о них и потом делать себе сюрпризы, что при моем образе жизни необходимо; таким образом, я каждый вечер засыпаю перед неизвестным для меня завтра, которое, однако же, мною уже предрешено.

Моя записная книжка разделена на две части: на одной странице я намечаю, что должен сделать, на другой каждый вечер подвожу итог, что успел сделать. Затем я сравниваю; я вычитаю, и то, что я не сделал, дефицит, становится тем, что мне надлежало сделать. Я переношу эти дела на декабрь, и это укрепляет меня морально. Вот так и в это утро напротив пометки: "Постараться встать в шесть часов", я написал: "Встал в семь" -- и тут же примечание в скобках: "Непредвиденный срыв". Далее в записной книжке следовали другие пометки:

"Написать Густаву и Леону.

Удивиться, если не будет письма от Жюля.

Повидать Гонтрана.

Подумать об индивидуальности Ришара.

Обеспокоиться насчет отношений Юбера и Анжель.