Тополиная Роща (рассказы)   ::   Ряховский Борис Петрович

Держала плотинка воду, берегла.

В жаркий июльский день по глинистому откосу берега спустилась лиса, спугнула ворон и подошла к воде. Близ берега гуляла стая голавлей, лениво шевелила красными кистями хвостов. Глядели на лису без испуга ядрышки их глаз, вправленные в жестяные ободки.

Лиса полакала воды, постояла на плотинке и побежала вдоль ручейка по голому горячему руслу.

За речкой взлетит саранчук, вспыхнут в солнце его слюдяные крылья. С тополя сорвется кобчик, стрелой просвистит над долиной, - щелчок, хруст, и вновь кобчик на верхушке тополя. Веер саранчового крыла, взблескивая, опускается на землю.

Поселенцы вспахали поля, разбили огороды и бахчи. Полевки, суслики стали селиться близ ухоженных участков. Налетали на зелень прожорливые майские жуки и саранча. Федот поставил на краю своего поля шест с перекладиной и переманил кобчика.

Теперь кобчик охотился на полях и огородах. Нырял с шеста в гущу пшеницы. Писк мыши - и птица, не коснувшись земли, неслась за реку с добычей в когтях: птенцы подрастали, их рты были разинуты с утра.

Тополиные корни могучей грибницей уходили вглубь и вширь, гнали соки по стволу, обтянутому черной трещиноватой корой.

Дерево растет макушкой, потому гнезда кобчиков со временем оказались в глубине кроны. Теперь кобчики жили как бы в нижнем этаже.

В ту весну, когда обильно роился комар, густо летел майский жук и мотылек с бархатными крылышками, из верхов кроны донеслось мяуканье рассерженной кошки. Кобчик, что сидел на выступавшей ветви и охотился на майских жуков, оставил свое занятие, встревоженный кошачьим мяуканьем, но высмотрел в листве лишь золотистую, с черным птицу. Гнездо ее, мягкая корзиночка, висело в развилине ветвей.

Поутру оттуда же, сверху, донеслась плавная, долгая песня.

Ближнее поле бороновали Федот и его младший сын. Федот остановил лошадь, поднял голову. Мальчик тоже остановил свою лошадь, побежал, прыгая через земляные комья, к отцу, закричал:

- Чо, опять твой стригунок вожжу затоптал?..

Федот махнул ему:

- Молчи! - И показал на ухо: - Слушай!

Птица закончила свою песню плавным, округляющим звуком.

- Иволга... - сказал Федот. - Будто дома побывал.

- А что твоя иволга? У нас в степи вон сколько птиц: удоды, вороны, беркуты...

- "Удоды, вороны"! - передразнил Федот. - Разве то певцы?.. Козлодеры!

Он очистил зубья бороны от навязших корневищ и трав, примял ворох ногой и тронул стригунка вожжой. Тот заплясал на месте.

- Ври, ври!.. Какой двухлеток борону не потянет?.. - проворчал Федот и стегнул стригунка вожжой.

Вновь запела иволга. Федот вытянул шею, поворотясь к осокорю лицом, но тут стригунок дернул борону.

Тополиный подрост на том берегу вытянулся. Сомкнулись над водой кроны тополей и подроста, закрыли воду от солнца, от ветра.

Поселок рос, стали нарезать усадьбы в сторону речки. В тополином подросте по берегам хозяева рубили колья, огораживали усадьбы. По весне колья пускали побеги. К тому времени, когда поселок вышел на берега речки, тополя у колодца, береговые тополя и тополя, выросшие из кольев, соединились в тополиную рощу. Шатром роща накрыла поселок.

Записали поселок под русским названием "Тополиная Роща".

Несется по степи вихрь. Обрастает мусором, перескакивает

овраги, выбегает на увалы и красуется там грязным чучелом.

Налетит, ударит в рощу с разгона. Страшна его сила. С

хрустом ломаются ветви, тучей взлетит сорванная листва. Просядут

кроны под тяжестью вихря, со звоном вылетит на веранде стекло,

петух с задранным хвостом промчит через двор с криком "Куда,

куда!" и воткнется головой в куст. Выпрямляясь, ахнут тополя,

рассекут вихрь. Он осыплется песком и сухой горячей пылью. Долго

еще гудят стекла в домах.