Трое в снегу   ::   Кестнер Эрих

магната Марека, а также английскому колониальному офицеру Салливану -- тот каждый свой отпуск проводит в Брукбойрене -- пришлось идти на перевал-втроем. Без него! Без Карла Отважного1, как его прозвали постоянные гости! На душе у него было скверно.

После ленча он метался по отелю из угла в угол под неодобрительные взгляды швейцара Польтера. Казалось, он хочет за один день отработать фирме все усердие, что задолжал ей.

Уже рано утром директор проинформировал весь персонал (на веранде, где служащие питаются перед тем, как придут на завтрак первые постояльцы).

-- Внимание! -- сказал он. -- Сегодня вечером прибывает весьма сложный клиент. Бедняк, выигравший приз по конкурсу. За это ему предоставляется здесь стол и жилье. Но, с другой стороны, он вовсе не бедняк. А миллионер высокой пробы. Кроме того -- большой ребенок. Нет, не кроме того. Он и есть ребенок. Поэтому он хочет изучать людей. Убиться можно! Но с нами такие детские шалости не пройдут! Ясно?

-- Нет, -- категорически заявил виночерпий. Остальные засмеялись.

Карл Отважный попробовал выразиться яснее.

-- Нашего бедного миллионера поместят в седьмой номер. Прошу это запомнить! Обслуживать его по-королевски, больше всего он любит говядину с лапшой. Тем не менее он не должен заметить, что мы знаем, кто он. Да мы и не знаем. Понятно?

-- Нет, -- ответил бармен Джонни.

Директор побагровел.

-- Чтобы наконец мы лучше поняли друг друга, предлагаю следующее: кто будет дурить, вылетит вон! -- С этим Кюне удалился.

Во второй половине дня прибыли сиамские кошки. Из мюнхенского зоомагазина. Экспрессом и с подробной инструкцией. Три котенка! Они радостно носились вприпрыжку по седьмому номеру, возились друг с другом, татуировали горничную и уже через час разделались с двумя занавесками и гобеленовой обивкой кресла.

Швейцар дядюшка Польтер собирал почтовые марки. Обширная корреспонденция постояльцев облегчала ему эту работу. В ящике стола у него уже были сложены марки с острова Явы, из Гвинеи, Кейптауна, Гренландии, Барбадоса и Маньчжурии.

Массажиста заказали на следующее утро. Бутылка коньяка, настоящего, французского, украшала мраморную крышку ночной тумбочки. Нашли и кирпич, который нагреют вечером и, завернув в шерстяной платок, положат в изножье кровати. Представление можно было начинать!

Во время пятичасового чая директор услышал потрясающую новость: гости отеля уже все знали! Первой его остановила госпожа Штильгебауер, дородная супруга статс-секретаря, и спросила, как зовут бедного богача. Потом, когда Кюне пересекал игорный салон, его атаковали бриджи-сты, задавая самые неожиданные вопросы. Наконец, на лестнице ему преградила путь госпожа фон Маллебре, кокетливая замужняя венка, и поинтересовалась возрастом миллионера.

Кюне поступил невежливо: он повернулся к даме спиной и побежал к швейцару Польтеру. Тот за своей стойкой у входной двери распродавал большую партию видовых открыток. Директору пришлось ждать, пока очередь дойдет до него.

-- Черт-те что! -- воскликнул он. -- Постояльцы уже знают! Значит, персонал проболтался.

-- Нет, не персонал, -- ответил дядюшка Польтер, -- а барон Келлер.

-- А откуда узнал барон?

-- От меня, конечно, -- сказал швейцар. -- Но я его настоятельно просил не передавать дальше.

-- Вы же отлично знаете, что он болтун, -- рассвирепел Кюне.

-- Именно поэтому я ему и сказал, -- признался дядюшка Польтер.

Директор собрался было ответить, но тут вошел с улицы мистер Брайен, весь в снегу, с ледяными сосульками в бороде, и потребовал ключ, почту и газеты. Дядюшка Польтер двигался еще медленнее, чем обычно. Когда Брайен ушел, Кюне прорычал:

-- Вы спятили?

-- Нет, -- возразил швейцар м тщательно сделал пометку в блокноте.

Кюне чуть не задохнулся:

-- Вы соизволите ответить?

Дядюшка Польтер выпрямился.