Уральский декамерон   ::   Широков Виктор Александрович

Я изъявил согласие на брак; теперь уже невеста вместе с братом Алоизием и тетушкой-мымрой проделали многотрудный путь через столицу. Они по-свойски остановились в нашем тогда ещё непроданном домике. При первой же встрече Амалия сочла меня весьма милым, а я в свою очередь её очень очаровательной.

В духе новомодных традиций был подписан брачный контракт; мои карточные долги немедленно заплачены любящей невестой совокупно с взятой клятвой никогда более не играть не то, что в преферанс и в очко, но даже и в злополучную "Акульку", и я женился совершенно новым человеком.

Первая брачная ночь началась довольно банально. Я щадил свою беременную супругу и сумел показать себя едва ли на четверть обычных результатов. Скачек не было, было ползание на коленках. Обменявшись любезностями после ударной вахты, мы повернулись друг к другу спиной. После очередных добрых пожеланий на сон грядущий жена моя внезапно поворотилась, решив очевидно сказать нечто важное:

- Дружочек, - произнесла она почти торжественно, - я забыла предупредить вас, что имею скверную привычку разговаривать во сне и иногда при этом слегка фантазировать.

- Ради Бога, дорогуша, - ответствовал я. - Это не самый худший человеческий недостаток, и я верю, что он когда-нибудь совершенно пройдет, как корь или грипп. Так я, например, ещё недавно страдал лунатизмом, хотя по крышам не ходил, но по карнизам, увы, шастал и вот совершенно исцелился, ничего для этого специально не предпринимая. Когда-нибудь я расскажу вам, дорогая, о своих злоключениях, связанных в основном с этим расстройством...

- Злоключение... - моя супруга не успела закончить фразу, как мгновенно заснула, - но через время продолжила исповедь, уже очевидно во сне. - Злоключения преследовали и меня - не раз, не два, а целых 5 или 6 раз на протяжении трех дней я переходила из рук в руки различных мужчин, совершенно того не желая.

- Господи! Вот незадача. Дернула же меня нелегкая связаться браком с такой говоруньей, - огрызнулся я. - Неужели вам обязательно ставить меня в известность обо всех ваших ужимках и прыжках?

- Милый, - повторила Амалия с особым придыханием. - Я хочу, наконец, снять камень со своей души, я ведь не шлюха, я была в полном смысле невинной ещё три месяца назад, когда решила съездить на Дальний Восток в командировку от газеты. Меня не тронули даже пальцем бывшие зэки, обошли стороной таежные звери, а первый же человек, оказавшийся со мной на обратном пути в купе скорого поезда воспользовался моей доверчивостью и беззащитным состоянием и грубо овладел мною, сославшись на свой лунатизм.

- Замечательно! Это мне тоже кое-что напоминает. И знаете, дорогая, я, пожалуй, прощаю вам этот поведанный грех.

- Второй раз я, опечаленная происшествием в поезде, застряла в уличной пробке в такси, и опять случайный попутчик воспользовался моей оплошностью.

- Надо же, - улыбнулся я философски в усы. - Я мог бы догадаться, что существует закон пресловутой парности, в том числе и несчастных случаев.

Затем Амалия надолго замолчала, но теперь уже меня потянуло на откровения. Мне тоже захотелось поведать супруге о своих всевозможных приключениях, почерпнутых из моря житейского, но жена спала глубоко и непринужденно. Однако часа через два она снова заговорила:

- В третий раз меня попросту изнасиловали в моей же постели.

- В вагоне или в такси?

- Не смейся. Мне было так противно.

- Неужели?

- Я сильно плакала.

- Что ж, зато реже бегала по нужде. Прости за грубость, это я так ревную.

- Но я совершенно не виновата. Просто насильник ошибся окном и вместо разбитной соседки влез ко мне.

- Ну, я прощу тебе и эту вину. Действительно, ты ничуть не виновата.

- А в четвертый раз я, правда, сама оплошала.

- Ох, и шустра ты бываешь, малышка.

- Но он был так молод, так мил и так заботлив. Он утешал меня и спас от верной гибели.