В город   ::   Казаков Юрий Павлович

- А что, в медпункт не ходила она?

- Была. Только, я так думаю, операцию надо ей.

- Ну ладно! Сегодня уж так, а завтра я скажу, чтоб дали. С утра и поедешь.

- А я ть тоже здоровьем плох стал чегой-то... - опять начал Василий, делая грустное лицо. - Да ты зашел бы когда ко мне, а? - перебил он вдруг себя, вспомнив, что такие дела на сухую не делаются. - Брага у меня есть, дочка посылку из города прислала - сахару. Выпили бы, бражка у меня хороша, жена намедни заварила, ничего бражка. Сальцо тоже есть, восемь пудов потянул поросенок... Зашел бы!

- Зайти можно, - сказал председатель, улыбаясь.

- А я, Данилыч, - подхватил обрадованный Василий, - решил совсем, значит, с колхозом распроститься.

- То есть это как же - распроститься? - председатель перестал улыбаться.

- А вот так, - сказал Василий, набираясь решимости и поводя глазами. - Вот так, что нету больше моего желания работать тут. Жена хворает, дочки пишут, зовут... Чего мне здесь! Потом же, давно я собирался... Старый председатель отпускал меня, спроси хоть кого хошь! Пущай другие поработают, а с меня хватит. Я по плотницкой части работу себе всегда у городе найду. А тут что?

- Как что! - председатель оглядел Василия, будто впервые видел. - Ты что, или забыл, об чем на правлении говорили?

- А чего мне правление...

- Погоди, не чегокай! Работы нету! Вот осенью новый телятник будем ставить - это тебе что? Потом клуб перестроить, это тебе не работа? А парники закладывать - не работа?

- Это верно, только пущай другие. И ты меня не держи, все равно уйду, я покуда свои права знаю.

- Знаешь? А что в колхозе людей не хватает - знаешь?

- Это меня не касаемо. Это вы глядите, чтоб у вас никто не бег из колхозу. От хорошего не побегишь! А мне, может, пожить охота, я тебе не старик какой столетний - на печи лежать. А что я с колхоза имею? Культуру я имею? Выпить и то негде.

- Живешь бедно, да? - председатель хищно согнулся и начал желтеть лицом. На колхозных работах убился?

- Ты на меня не сипи! - сказал Василий и сдвинул брови. - Не глотничай! Ты фост на меня не подымай! Чего есть, своим горбом добыл, с вашего колхозу зимой снегу не выпросишь.

- Так... Люди работай, люди борись, а ты в город?

- У меня вон жена помирает, - у Василия зазвенело в голове, перехватило дух. - В город ее надо везть? Это как?

- Лошадь мы тебе дадим, - председатель встал.

- Не пустишь, значит? - спросил Василий, тоже вставая.

- Деньгами разбогател, видно?

- Денег у меня черт на печку не вскинет, - серьезно подтвердил Василий.

- Известно! - председатель громко задышал. - Мастер на стороне хапать. Вот телятник нам построишь, да клуб, да парники, а там поглядим.

- Телятник? А этого не хоть? - Василий сделал непристойный жест.

Председатель отвернулся к окну.

- Кончен у нас с тобой разговор. Катись! Постановления партии знаешь? Грамотный? Ну вот и все. Вызовем на правление, там поговорим!

- Ладно, - Василий нахлобучил шапку. - Ладно, мать твою... Поглядим! Найдем и на твою шею удавку!

Хлопнув дверью, он вывалился в сени, загромыхал с крыльца. Хлюпая носом от обиды, скрипя прокуренными зубами, он быстро шел по улице, пугая примостившихся возле плетня кур.

- Поговорили, растуды твою... - бормотал он, вытирая вспотевшее лицо. Ясно, без пол-литра какой разговор!

И всю дорогу он жалел, что пришел к председателю без пол-литра.

III

На другой день, с утра выпив браги, Василий пошел на конный двор и через полчаса вернулся на лошади. Привязав лошадь у крыльца, он вынес со двора сена, навалил и умял на телеге, подумав, кинул немного лошади и пошел в дом. Еще с вечера он решил зарезать барана - в городе был сегодня базарный день, а баран две недели уже как кашлял.

Велев Акулине собираться, он взял длинный и узкий немецкий штык и пошел на двор.