В ночь после битвы   ::   Воровский В

---------------------------------------------

Воровский В

В ночь после битвы



В. Воровский

В ночь после битвы

I

Когда ночь опускает свой покров на поле битвы и разделяет борющихся,наступает момент учета итогов дня, определения потерь и завоеваний. Тогда разбитый противник спешит отступить под прикрытием темноты, а победители, не рискуя преследовать во мраке, предаются торжеству и радости. На поле битвы остаются только трупы и раненые,- и вот среди них начинают появляться темные фигуры мародеров, шарящие по карманам, снимающие кольца с рук, образки с груди. Ибо ночь после битвы  принадлежит мародерам.

Вчера еще они прятались от опасности боя по рвам и оврагам, многие еще вчера состояли - а больше числились - в рядах побежденной теперь армии, но темнота ночи сделала их храбрыми, и они спешат обобрать с доспехов и ценностей тех, кому вчера до хрипоты кричали "ура". Ибо мародеры суть мародеры - их дело воодушевляться больше всех в случае победы и - обшаривать карманы павших товарищей в случае поражения.

Роль таких мародеров сыграла в русской революции так называемая интеллигенция, то есть средняя и мелкая буржуазия свободных профессий, либеральная и радикальная, кадетская и беспартийная, политическая и беллетристическая (что, впрочем, у нее мало различается).

Едва победа начала заметно склоняться на сторону "порядка", то есть реакции, как из "единой освободительной армии" выскочил г-н Струве с своей знаменитой "дезорганизацией народного хозяйства посредством

161

стачек"1 - тех самых стачек, на которых господа кадеты вышли в люди. От него не отстал, конечно, г-н Изгоев, обративший все свои слабые познания по марксизму против социал-демократии2. И пошла писать губерния! Еще у всех свежи в памяти мародерские похождения г-на Милюкова с "красной тряпкой" и "ослами"3.

Куда конь с копытом, туда и рак с клешней. По мере того как сгущались сумерки ночи, начали выходить на мародерские промыслы и так называющиеся "левые" с "Товарищем"4, "Столичным утром"5 и пр. во главе. Сначала они обшаривали только "большевиков", в надежде, что этим обманут общественное мнение революционных слоев. Это им отчасти удалось. Даже некоторые из социал-демократов поддались сему обману и помогали мародерам из "Товарища", придерживая за руки упорствующих "большевиков". Но когда ночь настолько стала черной, что трудно было отличать "бе" от "ме",- проворные руки мародеров нырнули с таким же успехом и в "меньшевистские" карманы.

Как некогда слишком яркий свет слепил нашу интеллигенцию и вызвал в ней головокружение, так темнота ночи вызвала в ней мародерские наклонности и толкнула на путь "пошаливания".

Своеобразные формы приняло это мародерское "пошаливание" у интеллигенции беллетристической. Она тоже начала запускать руки в карманы вчерашних борцов, но тут наметились два течения. Не знаю - темперамент ли тут виноват, психологические различия или просто "соображения", - только часть ударилась в мрачную переоценку ценностей, апеллируя от сознательной, созидательной борьбы к дикой разнузданности разрушительных анархических сил, другая же часть, напротив, начала искать утешения и услады в женских (а то и мужских) телесах, углубляясь в "тайну пола". Тощие брюнеты стали пессимистами, жирные блондины - гедонистами.

Характерными выразителями этих двух течений явились Леонид Андреев и Федор Сологуб, как они представлены в третьей книжке альманахов "Шиповника". Они оба выступают здесь в типичной роли мародеров.