В поисках мистера Грина   ::   Беллоу Сол

Он заставил себя умолкнуть и подумал о том, как быстро Рейнору удалось вызвать его на откровенность. Мигом залез без мыла в душу, перебрал по косточкам. Позже, уже на улице, его не оставляла мысль о том, как далеко зашел бы он в этом разговоре, сколько еще признаний вытянули бы из него, если бы миссис Стейка не подняла такой шум.

Но в эту самую минуту прибежала молоденькая секретарша мистера Рейнора и крикнула:

- Слыхали, какой там переполох?

- Нет, не слыхали.

- Стейка разоряется вовсю. Сейчас приедут репортеры. Она говорит, что обзвонила все редакции газет, и это правда, уж будьте уверены.

- Но что ей нужно? - спросил Рейнор.

- Она принесла стираное белье и теперь гладит его здесь, потому что контора не оплатила ей счет за электричество. Пристроила в приемной гладильную доску, да еще привела с собой детей, всех шестерых. Они ведь в школу ходят не чаще раза в неделю. Она вечно таскает их за собой, чтобы о ней шла слава.

- На это стоит поглядеть, - сказал Рейнор и вскочил с места. Он устремился к двери следом за секретаршей, но тут Криб спросил:

- А кто она такая, эта Стейка?

- Ее прозвали Кровавой Матушкой с Федеральной улицы. Она постоянный донор в больницах. Получает, кажется, по десять долларов за пинту крови. Конечно, это дело нешуточное, но она слишком уж задирает нос, про нее и про ее детей то и дело пишут в газетах.

В тесной приемной собралась небольшая толпа, служащие и клиенты, разделенные фанерным барьером, а Стейка то орудовала утюгом, то с грохотом швыряла его на металлическую подставку и кричала хриплым мужским басом:

- Мои папа-мама приехали на пароходе в четвертом классе, и я родилась у себя дома, в Роби на озере Гурон. Я не какая-нибудь там вонючая иммигрантка. Я гражданка Соединенных Штатов. А мой муж ветеран, его отравили газом во Франции, и легкие у него тоньше папиросной бумаги, он даже в уборную сам не может сходить. У меня шестеро детей, я их одеваю и обуваю, кровью своей за это плачу. Даже вшивый беленький воротничок и тот обходится в две капли крови; за обрывок москитной сетки, чтоб моя Ведья могла уложить волосы и ей не стыдно было в церкви перед другими девчонками, у Гольдблатта сосут мою кровь. Вот как я перебиваюсь. Хорошо бы я выглядела, если бы попробовала жить на пособие. А сколько разного сброда тут кормится - у, паразиты! Они-то горя не знают, им можно когда угодно наняться к Свифту и Армуру расфасовывать бекон. Их ждут не дождутся на товарной станции. Но им больше по нраву валяться на своих вшивых перинах и жрать на городские денежки.

В конторе, где большая часть клиентов были негры, она не боялась выкрикивать такое про негров.

Криб и Рейнор протолкались вперед, чтобы поближе взглянуть на эту женщину. Она вся пылала яростью и упивалась собой, большая, плечистая, золотоволосая, в полотняном чепце с розовыми лентами. Она была в черных спортивных туфлях на босу ногу, лямки холщового фартука отстегнулись, и пышные груди, едва прикрытые мужской нижней рубахой, колыхались, мешая ей гладить детское платьице. Дети, тихие и бледные, в бараньих шубейках и ватных курточках, с каким-то молчаливым упрямством стояли у нее за спиной. Она заполонила всю контору и наслаждалась этим. Жаловалась она справедливо. Ей не приходилось лгать. Но вид у нее был лживый. Ее маленькие глазки бегали, и в своем негодовании она, казалось, все время хитрит с корыстным расчетом.

- Благотворители присылают ко мне милосердных сестер в шелковых панталонах, чтоб меня усовестить. А чем я хуже их? И почем они это знают? Хоть бы им всем сгореть. Хоть бы им замуж повыходить, тогда они не станут отказывать другим в плате за электричество.