В поисках ветра силы   ::   Родин Алекс

Однако постепенно я стал понимать, что устал от сельского образа жизни, и что пришла пора покинуть эти холмы для чего-то иного - правда, пока ещё не было понятно, для чего именно.

Баржа проплывала мимо Переяслава и маяков, где мы были прошлой зимой с Максом и Дибровой. Бушевал ветер и волны бились о ржавый борт. Я зашел в каюту, закрыл дверь, затопил печь и начал сжигать в ней уже ненужные вещи - всякие бумаги, дневники странствий, эзотерические тексты и остатки психотропных субстанций.

Потом за борт полетели финка и разные культовые предметы. Начинался новый период жизни, в котором мне все эти вещи уже не будут нужны. В печи гудел огонь - бумаги горели хорошо, а я сидел на ящике, глядя в огонь и слушал музыку.

В ту осень я полюбил Стинга, человека моего поколения (он родился в октябре 1958 года) - как раз началось его восхождение к зениту славы и ко мне в руки попал его недавно вышедший альбом "Nothing Like the Sun" "Nada Como el Sol". Я проникся духом его песен ("Sister Moon... my mistress eyes are nothing like the sun..."). Почему-то именно он, Гордон Самнер из группы "Полис", получивший произвище "Стинг", потом на много лет стал для меня символом культового героя наступающей эпохи 90-х. Заканчивались 80-е, когда мы были просто бродягами на дорогах, жизнь изменялась, и умы начинал занимать новый образ человека, соединяющего в себе индивидуализм и творческое начало, нашедшего своё место в социуме и в то же время живущего чем-то своим, лишь ему известным - оставшегося странником, "бродягой западного мира", всё так же ищущим что-то неведомое, что всегда искали странники - личную силу, свой особый кайф или, может быть, мгновение вечно настоящего - кайрос... Мне тоже хотелось изменить свою жизнь, оставшись при этом собой.

Вскоре после того, как я вернулся в город, Марина предложила мне все бросить "к ёбаной матери", как она выразилась, и уехать с ней в Америку. Идея была заманчивая - мне ведь всегда хотелось попасть в Беркли или в Биг-Сур, и я думал, что может быть больше никогда не попаду в мои горы...

Но в конце декабря неожиданно позвонил Шкипер и предложил поехать в Лукавицу. Я воспринял это как указание ветра силы и не стал сопротивляться. Новый год мы встретили со Шкипером и его подругой Таней на вершине горы в лукавском лесу - скромно, но интересно. Пошатались по безлюдному ночному селу, изображая крики сов и вопли духов, напугали до смерти собак, а на другой день с самого утра отправились в дальнюю дорогу - в сторону горы Вихи и Голубого каньона. Я сказал Шкиперу и Тане, что покажу им места, в которых они ещё не были, но у меня кроме того была иная цель - почему-то я вспомнил о скелете огромного кабана, лежащего на горе над каньоном, и мне захотелось попасть в это место.

Дорога была дальняя и сильно обледеневшая, я всё время падал и мрачно шутил, что, наверное, пришло время мне убиться и найти достойную смерть в полях, как дикий зверь. Идти было тяжело и мы оказались возле каньона уже во второй половине короткого зимнего дня. Снега почти не было и белые кости кабана были хорошо видны в траве. Я поднял огромный череп - он напоминал мне лик некого неведомого духа - и попробовал одеть его себе на голову как шаманскую маску, вспомнив, что в прошлом году это сделала Гела, известная в то время бучацкая колдунья. Но, видимо, голова у меня была побольше и ничего не получилось.

Не знаю, зачем, но я сложил кости и череп кабана себе в рюкзак и мы пошли обратно. Когда мы были в мрачном зимнем лесу, начали опускаться сумерки. Ноги устали в тяжелых сапогах, а нести скелет кабана было нелегко. Пошёл мокрый снег и я почувствовал, что силы покинули меня. Шкипер с Таней ушли далеко вперёд, а я сел на краю дороги в грязь, чтобы перевести дух.

День угасал и горы окутывал мрак. На миг я как бы увидел себя со стороны - оборванный безумец в ватнике, несущий в рюкзаке скелет кабана, неизвестно куда и зачем. А главное, непонятно было, зачем вообще всё это...