Возвращение в темноте   ::   Ластбадер Эрик Ван

В последний месяц Кроукер часто брал ее с собой в море и обнаружил в ней способную ученицу. Ей и самой нравилось учиться новому. Быстро справившись с канатом, она вернулась на палубу катера, и Кроукер стал задним ходом выводить судно от причала.

– Я бы хотела, чтобы она была счастлива, – тихо сказала Дженни, подойдя к стоявшему у руля Кроукеру.

– Мэтти тоже этого хочет. Это, наверное, ее единственное желание сейчас.

Осторожно развернувшись, Кроукер стал медленно выводить катер из гавани.

Дженни болтала с Бенни, который сидел, развалясь, в капитанском кресле, курил сигару и рассказывал анекдоты, коих он знал великое множество. Оба весело хохотали. Рейчел и Гидеон уютно устроились на носу и были погружены в серьезный разговор.

Мэтти некоторое время молча смотрела на них.

– Нет, я не смогу... – тихо произнесла она.

– Ну, не сможешь, так не сможешь, – спокойно отозвался Кроукер.

Она резко вскинула голову.

– А вот этого я от тебя никак не ожидала!

– Чего этого?

– Пораженчества! Капитулянтства!

– Мэтти, чего ты от меня хочешь?

– Хочу, чтобы ты убедил меня в том, что это хорошо для Рейчел.

Кроукер уже выводил судно в открытое море.

– Этого я не умею.

– Как это, не умею?

– Хоть я и твой брат, Мэтти, но я не смогу убедить тебя в том, в чем ты сама не убеждена.

Гребни мелких волн ослепительно сверкали под ярким солнцем. Подул сильный свежий ветер. Кроукер подумал, что хорошо бы сейчас оказаться на большом катамаране Рейфа с заглушенными двигателями и поднятыми парусами.

Наконец, он сказал:

– В душе Рейчел ненавидит себя. Да ты это и сама видишь, ты же не слепая. Возможно, Гидеон сумеет заставить ее поверить в себя, не знаю... Ты только подумай, что произошло между тобой и твоей дочерью! Ты же перестала с ней разговаривать....

– Неправда, я все время разговариваю с ней, – обиженно воскликнула Мэтти. – Это она не хочет слушать меня...

– Тогда продолжай свои попытки наладить с ней контакт.

Мэтти печально покачала головой:

– А если из этого ничего не выйдет?

– Ну, тут не может быть никаких гарантий успеха, – сказал Кроукер. – Но я уверен в одном – если вы не будете разговаривать друг с другом, то у вас действительно ничего не получится.

Когда катер вышел в открытое море, Бенни стал накрывать на стол. Для него такой поступок был совершенно нетипичен, но ему так нравилось это делать, что Кроукер воздержался от всяких комментариев на этот счет.

В самую первую неделю службы Кроукера в полиции начальник участка обратился к новобранцам с такой речью:

– Очень может быть, что вы возненавидите свою службу. Не удивлюсь, если вы будете временами злиться на себя. Впрочем, кому-то эта служба придется по душе. Одно я могу обещать всем вам твердо – через год каждый станет совсем другим человеком. Это я вам гарантирую.

Кроукер поймал себя на мысли, что и сам катер, и все находившиеся на его борту люди сильно изменились. Пока остальные наслаждались беспечной болтовней, Кроукер наблюдал за Рейчел и Гидеон. Ему было приятно видеть оживленное лицо племянницы.

Какое-то время Кроукер прожил у сестры. Когда он молча вручил Рейчел ее дневник, она поняла, что он прочитал его, и в ее глазах засветилось несказанное облегчение. Потом он сказал ей:

– Это останется между тобой и твоей матерью.

Она согласно кивнула.

– Ты должна показать ей свой дневник, – продолжил Кроукер. – И поговори с ней в открытую, со всей откровенностью. Обязательно поговори. Нельзя больше держать это в себе.

Похоже, этот разговор еще не состоялся, но Кроукер был абсолютно уверен в том, что он непременно состоится – через неделю, через месяц, очень скоро.