Ванька Тепляшин :: Шукшин Василий
Страница: 1 из 4 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕУважаемые господа! Недавно открылся сайт www.yuri-kuzovkov.ru, на котором содержатся тексты и иллюстрации к моим книгам: «Глобализация и спираль истории», «Мировая история коррупции», «История коррупции в России». Предлагаю разместить тексты этих книг в Вашей интернет-библиотеке. Вы можете скачать интернет-версии всех трех книг с сайта www.yuri-kuzovkov.... >> 16.08.10 - 10:00 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
---------------------------------------------
Василий Шукшин ВАНЬКА ТЕПЛЯШИН Ванька Тепляшин лежал у себя в сельской больнице с язвой двенадцатиперстной кишки. Лежал себе и лежал. А приехал в больницу какой-то человек из районного города, Ваньку вызвал к себе врач, они с тем человеком крутили Ваньку, мяли, давили на живот, хлопали по спине… Поговорили о чем-то между собой и сказали Ваньке: — Поедешь в городскую больницу? — Зачем? — не понял Ванька. — Лежать. Также лежать, как здесь лежишь. Вот… Сергей Николаевич лечить будет. Ванька согласился. В горбольнице его устроили хорошо. Его там стали называть «тематический больной». — А где тематический больной-то? — спрашивала сестра. — Курит, наверно, в уборной, — отвечали соседи Ванькины. — Где же еще. — Опять курит? Что с ним делать, с этим тематическим… Ваньке что-то не очень нравилось в горбольнице. Все рассказал соседям по палате, что с ним случалось в жизни: как у него в прошлом году шоферские права хотели отнять, как один раз тонул с машиной… — Лед впереди уже о так от горбатится — горкой… Я открыл дверцу, придавил газку. Вдруг — вниз поехал!.. — Ванька, когда рассказывает, торопится, размахивает руками, перескакивает с одного на другое. — Ну, поехал!.. Натурально, как с горки! Вода — хлобысь мне в ветровое стекло! А дверку льдиной шваркнуло и заклинило. И я, натурально, иду ко дну, а дверку не могу открыть. А сам уже плаваю в кабине. Тогда я другую нашарил, вылез из кабины-то и начинаю осматриваться… — Ты прямо, как это… как в баню попал: «вылез, начинаю осматриваться». Меньше ври-то. Ванька на своей кровати выпучил честные глаза. — Я вру?! — некоторое время он даже слов больше не находил. — Хот… Да ты что? Как же я врать стану! Хот… И верно, посмотришь на Ваньку — и понятно станет, что он, пожалуй, и врать-то не умеет. Это ведь тоже — уметь надо. — Ну, ну? Дальше, Вань. Не обращай внимания. — Я, значит, смотрю вверх — вижу: дыра такая голубая, это куда я провалился… Я туда погреб. — Да сколько ж ты под водой-то был? — А я откуда знаю? Небось недолго, это я рассказываю долго. Да еще перебивают… — Ну, ну? — Ну, вылез… Ко мне уже бегут. Завели в первую избу… — Сразу — водки? — Одеколоном сперва оттерли… Я целую неделю потом «красной гвоздикой» вонял. Потом уж за водкой сбегали. …Ванька и не заметил, как наладился тосковать. Стоял часами у окна, смотрел, как живет чужая его уму и сердцу улица. Странно живет: шумит, кричит, а никто друг друга не слышит. Все торопятся, но оттого, что сверху все люди одинаковы, кажется, что они никуда не убегают: какой-то загадочный бег на месте. И Ванька скоро привык скользить взглядом по улице — по людям, по машинам… Еще пройдет, надламываясь в талии, какая-нибудь фифочка в короткой юбке, Ванька проводит ее взглядом. А так — все одинаково. К Ваньке подступила тоска. Он чувствовал себя одиноко. И каково же было его удивление, радость, когда он в этом мире внизу вдруг увидел свою мать… Пробирается через улицу, оглядывается — боится. Ах, родная ты, родная! Вот догадалась-то. — Мама идет! — закричал он всем в палате радостно. Так это было неожиданно, так она вольно вскрикнула, радость человеческая, что все засмеялись. — Где, Ваня? — Да вон! Вон, с сумкой-то! — Ванька свесился с подоконника и закричал: — Ма-ам! — Ты иди встреть ее внизу, — сказали Ваньке. — А то ее еще не пропустят: сегодня не приемный день-то. — Да пустят! Скажет — из деревни… — гадать стали. — Пустят! Если этот стоит, худой такой, с красными глазами, этот сроду не пустит. Ванька побежал вниз. А мать уже стояла возле этого худого с красными глазами, просила его. Красноглазый даже и не слушал ее. — Это ко мне! — издали еще сказал Ванька. — Это моя мать. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|