Варвара   ::   Крупин Владимир

Уже я и к завтраку все приготовила, и молоко в ведре остыло, только тогда на лошади приехали. Разве б я с ними усидела на телеге? Сердце бы изорвалось.

Боялась я только, что несцеженным напоила. За целый-то день оно, ясно, перегорело. Нет - хоть бы что, не нежные дети у меня.

Не нежные... Иду раз. Одного несу на руках, а другой рядом бежит. И все отстает. Я злюсь, подгоняю. "Нога, мама, болит". Посмотрела - матушки мои - на подошве нарыв как глаз. Маленького на ножки, этого на руки, в больницу! Ничего, говорит, мама, не неси меня, я тяжелый, сам дойду.

Не нежные. Конечно, когда ребенок падает, - сам бы вперед него сунулся, но всю жизнь рядом не будешь.

Что нальешь, то и выпьешь

Пятеро у меня. Бывало, грешница, расстроюсь из-за чего-нибудь - всякое бывало, - да так и вырвется: смерть вас не берет. Потом как только не исказнюсь за такие слова. А что греха таить, бывало, и подумаешь: жизни своей из-за детей не вижу.

К тридцати годам всех родила. Всё в детей, свету белого не видела. Тряслась над каждым. И если бы дети подвели, считала бы свою жизнь пропащей.

Теперь-то что, теперь можно погордиться. Я смеюсь, бабам на работе говорю: верю поговор-кам, а одной не верю. Говорят, в семье не без урода. Как это так, чтоб урод в семье, если следишь?

И еще одна поговорка неладная: с маленьким горе, с большим вдвое. Какое с большими горе, если голова у них верно приставлена? Как вырастишь, так и ответят. Что нальешь, то и выпьешь.

Маленьких я лаской брала, подросли - сами друг дружку стали тянуть.

Отросточки

Всю жизнь рядом с Максимовной жила. Призвали мужа, осталась я с четырьмя. Лапша лап-шой. А у Максимовны на мужа бронь, нужды в войну не видывала, откуда в ней сознательность?

Сравниваю своих детей и ее. Мои впрягутся, так не вылягивают, а ее все бочком да ребрыш-ком. И ругает она их, и бьет, а толку - ноль. Прямо при посторонних галахами, архаровцами обзывает. Ей моих детей в пример ставят, она заявляет: "Дайте мне таких детей, и я бы не жаловалась".

А своих сама испортила. То ребенку всю заднюшку исцелует, то нахлопает, до слез доведет. Нельзя с ребенком такими рывками.

Все меня пытала, как я с детьми обращаюсь, будто слово какое знаю.

С детьми надо все время быть. Вот и весь секрет. А то та же Максимовна - в хор записалась. Уж чего ходить, репетировать - в доме не метено, дети не кормлены. В частом быванье бежит ее муж, в голос кричит: "Варя-матушка, подои корову, опять старая дура на спевку ушла".

И дождалась. Выросли - слово им боится сказать. Родная-то мать! Попробует что заметить - как палкой в осиное гнездо.

Разъехались они - ей тоскливо. Книги не умела, не привыкла читать, откуда веселье возьмешь?

Вот и одна. Пишут, только если что попросить. Разошлись и сошлись не по разу. Кому-то еще горе.

Но больше всего, опять на первое возвращаюсь, Максимовну виню.

И это в жизни всегда так: кто как себя ведет, кто как к другим относится, так же на нем и скажется.

И хоть я и ругаю нынешнюю молодежь, так больше за компанию. А опомнюсь и говорю: "Бабы, чего отросточки ругать - смотрите, от какого дерева".

Свои глаза

Как советовать, кому что нужно? Вон котята - лежит шпулька, бери, играй, не нужна. А недавно перецарапались из-за нее. Как люди, ей-богу. Схватил один, другому надо.

Была у нас в селе девчонка. Ни кожи, ни рожи, прости господи. А присох Валерка, фамилию забыла, вот присох. И всем наша Таня стала мила. До драки из-за нее доходило. Пришло время, встретила Валеркину мать, говорит, что и не вспоминает. Я эту девчонку не охаиваю, может, Валерка тогда и разглядел чего в ней. Хорош Ненила, да люб Данила. Я о тех, что вслед за Валеркой кинулись. Кто на что внимание обратит, и другие глядят. Ровно своих глаз нет.

Эх, люди, люди. Тут пример - все за одним, а бывает, что все на одного. Корову выпустишь в новое стадо, сразу все на нее.