Вашингтонская площадь   ::   Джеймс Генри

На этот раз ему удалось подойти к ней: он стоял уже совсем близко. Она видела его напомаженную бороду и глаза, смотревшие на нее каким-то странным, тяжелым взглядом. Лицо его было так не похоже на его прежнее, на его юное лицо! Если бы Кэтрин увидела Мориса таким в тот первый вечер, едва ли она полюбила бы его. Кэтрин показалось, что он улыбается - или пытается улыбнуться.

- Кэтрин, - сказал он, понизив голос, - все это время я думал о вас.

- Прошу вас не приходить больше, - сказала Кэтрин.

- Вы ненавидите меня?

- О нет!

Тон ее чем-то обескуражил Мориса, но он быстро оправился и спросил:

- Так я по-прежнему могу рассчитывать на ваше снисхождение?

- Я не понимаю, почему вы пришли сюда и задаете мне подобные вопросы! воскликнула Кэтрин.

- Я пришел потому, что я много лет мечтал, чтобы мы снова сделались друзьями.

- Это невозможно.

- Почему же? Возможно, если вы это позволите.

- Я никогда этого не позволю! - сказала Кэтрин.

Он снова принялся молча смотреть на нее.

- Я вижу, мое присутствие встревожило вас, причинило боль, я уйду; но разрешите мне прийти еще раз!

- Прошу вас не приходить больше, - сказала Кэтрин.

- Никогда? Никогда?

Она собрала все свои силы; нужно было так ему ответить, чтобы он уже не мог переступить ее порог.

- Нельзя вам приходить сюда. Это неприлично... и бессмысленно.

- Ах, вы ко мне несправедливы! - воскликнул Морис Таунзенд. - Мы просто ждали, и теперь свободны.

- Вы дурно обошлись со мной, - сказала Кэтрин.

- Это не так - если верно посмотреть. Вы тихо жили со своим отцом - а ведь именно этого я не решился вас лишить.

- Да. Я жила тихо.

Морису очень недоставало одного аргумента: ему так хотелось сказать, что, кроме тихой жизни, Кэтрин получила и кое-что еще. Он, разумеется, знал содержание докторского завещания. Однако он нашелся.

- Это еще не самая ужасная судьба! - с чувством воскликнул он, должно быть намекая на свое бедственное положение. Затем добавил - уже другим, проникновенным тоном: - Неужели вы так и не простите меня, Кэтрин?

- Я вас давно простила, но нам незачем стараться быть друзьями.

- Отчего же - надо только забыть о прошлом. Благодарение богу, у нас еще остается будущее!

- Я не могу забыть о прошлом. Я все помню, - сказала Кэтрин. - Вы очень дурно обошлись со мной. Я очень страдала... страдала много лет. - И она продолжала, стараясь убедить Мориса, что он не должен был приходить: - Я не могу начать все сначала... не могу воскресить то, чего нет, что умерло и похоронено. Для меня это было слишком серьезно и все изменило в моей жизни. Я не ожидала видеть вас опять.

- Ах, вы гневаетесь! - воскликнул Морис, жаждавший разжечь хоть искру чувства в этой невозмутимой женщине. Тогда он мог бы еще надеяться на что-то.

- Нет, я не гневаюсь. Невозможно гневаться после стольких лет. Это другое... Впечатления, которые не изглаживаются, если они были достаточно сильны... Я не могу больше говорить.

Морис стоял перед ней, теребя бороду. Взор его был омрачен.

- Почему вы не вышли замуж? - внезапно спросил он. - Ведь вы могли бы.

- Я не хотела выходить замуж.

- Да, вы богаты, вы свободны; вам это было незачем.

- Мне это было незачем, - повторила Кэтрин.

Морис растерянно огляделся и глубоко вздохнул.

- А я надеялся, что мы все же можем быть друзьями.

- Я хотела передать вам через тетушку, в ответ на вашу просьбу... только вы не дождались ответа... я хотела передать, что вы напрасно станете надеяться и приходить ко мне.

- В таком случае прощайте. Простите мою навязчивость.

Морис поклонился, и она отвернулась, а услышав, что он затворил за собой дверь, еще некоторое время стояла с опущенными глазами.