Век   ::   Мак-Кин

Она абсолютно бесформенна. Вам никогда не удастся увидеть любовь; она неосязаема. И чем она выше, тем более невидимой она становится; на высочайшем пике она превращается в чистое ничто. И помните, что любовь - это лестница от низшего к высшему, от земли к небу."

ОШО

"При определенных обстоятельствах одни и те же стимулы могут привести к различным ощущениям, а различные стимулы - к одинаковым."

Станислав Гроф "За пределами мозга"

... Свет фар не мог пробить плотную стену дождя, но Иван, не обращая на это внимания, выжимал из своей "копейки" все, на что она была способна. Дорогая импортная резина визжала и стонала на поворотах на своем иностранном языке, а неплотно закрытая дверь вибрировала в такт подпрыгивающей на пересечениях трамвайных путей машине. На спящий город давил упавший с неба мрак - всей своей осязаемой тяжестью и мощью, требуя подчинения животному страху перед темнотой. Может, и это было иллюзией? А если темнота как раз и есть та самая, единственная реальная составляющая его жизни, вернее, бытия? То, что он существует, сомнений не было - он чувствовал боль, которая чудовищным, ядовитым потоком текла из разбитой руки в мозг, копалась в нем когтями, вгрызаясь в каждый уголок памяти. Нет, это не когти, а острые куски разбитого им зеркала. Неужели оно настолько сильное, что даже сейчас не выпускает из своих объятий? Осколки мелькали перед глазами и мешали вести машину. Один из них взорвался ярко-красным светом, опалил глаза и рассыпался на миллиарды мельчайших брызг, вылетевших из-под колеса, оторвав Ивана от его мыслей. Машина пронеслась по луже мимо светофора, обрушив целую волну на случайного прохожего. Иван услышал вдогонку визгливый крик обиженного - "Алкаш! " Время стало тормозить и наконец замерло, словно издеваясь над ним...

Воскресенье, вечер

Удар - оглушающая боль и темнота, превратившаяся в режущий глаза свет.

- Ваноооо... Ванюша... - сквозь звон в ушах пробивался далекий, всхлипывающий голос - Ванечка, ты живой?

Свет постепенно потускнел, и из огромного пятна превратился в две яркие точки - на Ивана смотрели два голубых стеклянных глаза, которые по чему-то были влажные. Еще секунду спустя Иван наконец сообразил, что это Миха в своих идиотских очках.

- Миххх... - хрипя выдавил Иван, - что было-то? Ё... , как все плывет.

Он по-прежнему не различал ни чего вокруг - все остальное пространство медленно вращалось вокруг очков.

- Ванька, достал он тебя в голову, хорошо достал. - Голос стал более спокойным. - Наверное у тебя сотрясение. Ты лежи-лежи, сейчас Ленка приедет - я уже позвонил. (Тут Миха пару раз моргнул глазами, смахивая очередную слезу) И Павел Петрович придет. - Иван по чувствовал на щеках пухлые, теплые Михины ладони, слегка дрожащие и влажные - Боже... Ванечка... У тебя т-такой вид! Т-т-такой вид! Ты т-такой... б-б-бледный... - Миха от волнения начал заикаться.

- Все, все! Обсыхай, Миха, в порядке я! - Иван уже на чал воспринимать действительность - Что ты Ленке сказал? И на хера вообще звонил?

- Ванюша, я очень испугался за тебя, мне так страшно, так страшно стало, ты упал как мертвый и...

- Ну ты б... , - перебил его Иван, , но остановиться уже не смог, прям как баба... - Последнее слово он произнес совсем тихо, успев заметить, что испуг в Михиных глазах стал совсем другого рода. - Ну, , прости-прости гада, - при этом он попытался изобразить улыбку, но получилась лишь гримаса боли.

Миха медленно убрал руки с его щек и поднялся на ноги. Сутулый и угловатый, он еще больше сгорбился, поправил очки и открыв рот, силился ответить. Сейчас его взгляд выражал удивленную обиду.

- Ваня, - наконец прошептал Миха - но ты же знаешь, как... - он не договорил.