Виргинцы (книга 1)   ::   Теккерей Уильям Мейкпис

Наконец коляска молодого джентльмена остановилась на Каслвудском лугу возле скромной гостиницы, о которой он столько слышал от деда и над крыльцом которой к суку высокого вяза вместо вывески был прибит герб рода Эсмондов "Три Замка". Такой же геральдический щит с тем же изображением красовался и над воротами замка. Это был герб Фрэнсиса лорда Каслвуда, ныне покоившегося в склепе часовни по соседству с гостиницей, меж тем как в замке правил его сын.

Гарри Уорингтон слышал много рассказов о Фрэнсисе лорде Каслвуде. Ведь именно ради Фрэнка полковник Эсмонд, горячо любивший этого юношу, решил отказаться от своих прав на английские поместья и родовой титул и уехать в Виргинию. В юности милорд Каслвуд был большим повесой; он отличился в кампаниях Мальборо, женился на иностранке и, как ни прискорбно, стал исповедовать ее религию. Одно время он был пылким якобитом (верность законному государю всегда была наследственной чертой Эсмондов), но, то ли оскорбленный, то ли обиженный принцем, перешел на сторону короля Георга. Вторично вступив в брак, он отрекся от папистских заблуждений, в которые временно впал, и вернулся в лоно англиканской церкви. За верную поддержку короля и тогдашнего первого министра он был достойно вознагражден его величеством королем Георгом II и умер английским пэром. Гербовый щит над воротами Каслвуда украсился графской коронкой, чем и завершилась жизнь этого славного превосходного джентльмена. Полковник Эсмонд, ставший его отчимом, и его сиятельство регулярно обменивались краткими, но очень дружескими письмами - впрочем, поддерживал эту переписку главным образом полковник, который нежно любил своего пасынка и рассказывал о нем внукам сотни историй. Госпожа Эсмонд, однако, заявляла, что не видит в своем сводном брате ничего хорошего. Он бывал очень скучным собеседником, пока не напивался - что ежедневно случалось за обедом. Тогда он становился шумливым, а его речь - не слишком пристойной. Да, конечно, он был красив - красотой сильного и здорового животного, - но она предпочтет, чтобы ее сыновья выбрали себе какой-нибудь другой образец. Впрочем, как ни восхвалял их дед покойного графа, мальчики не питали большого благоговения к его памяти. Они, как и их мать, были стойкими якобитами, хотя относились с должным почтением к царствующему монарху; но право есть право, и ничто не могло поколебать их преданности потомкам мученика Карла.

С бьющимся сердцем Гарри Уорингтон вышел из гостиницы и направился к дому, в котором протекла юность его деда. Небольшой выгон деревни Каслвуд полого спускается к реке со старинным одноарочным мостом, на другом ее берегу стоит на холме серый замок с многочисленными башнями и башенками, а за ним чернеет лес. На каменной скамье у калитки, сбоку от величественных сводчатых ворот, украшенных графским гербом, сидел ветхий старец. У его ног свернулся старый пес. Прямо над головой дряхлого стража в открытом окне-бойнице стояли скромные цветы в горшках, а из-за них выглядывали румяные девушки. Они с любопытством следили за молодым, облаченным в траур незнакомцем, который поднимался по холму, не сводя глаз с замка, и за его темнокожим слугой в такой же черной одежде. Однако и старик у ворот был одет в траур, а когда девушки вышли из сторожки, оказалось, что в волосах у них черные ленты.

К немалому изумлению Гарри, старик назвал его по имени:

- Быстро же вы съездили в Хекстон, мистер Гарри, - видно, каурый скакал неплохо.

- Наверное, вы Локвуд, - произнес Гарри дрогнувшим голосом и протянул старику руку. Дед часто рассказывал ему про Локвуда, который сорок лет назад сопровождал полковника и юного виконта в походах Мальборо.

Ветеран был, по-видимому, сбит с толку ласковым жестом Гарри. Старый пес посмотрел на пришельца, а потом подковылял к нему и сунул морду между его колен.

- Я много о вас слышал, - продолжал молодой человек.