Воображаемая линия   ::   Лавренев Борис

В ночь ударил мороз, и к томительному стону стекол прибавилось сухое потрескивание бревен. К рассвету окна заткало пышным лапчатым узором. На восходе оранжевая теплота ламп смешалась с густо-бирюзовым холодком оконного света, и в заставе стало зябко. Дневальный подбросил в печи по охапке лайковой березы и стал будить утреннюю смену.

Скворцов вскочил, сунул ноги в валенки и побежал в сени умываться... Ледяная вода щекочуще обожгла лицо и шею, стало свежо и весело.

До отвала нахлебавшись обжигающего чаю, Скворцов стал собираться на пост.

Взял из пирамиды винтовку, вынул затвор и, повернув винтовку прикладом к окну, заглянул в ствол. Ствол сиял, как ледяной. От сизого оконного света по нарезам трепетал холодноватый голубой блеск.

Винтовка была в отменном порядке. Скворцов аккуратно обернул ноги суконными обвертками и, снова надев валенки, потоптался на месте, пробуя, все ли ладно, не жмет ли, не попала ли какая неловкая складка, которая помешает ходить и разотрет ногу.

Раскрыл подсумок, вынул обоймы, чтобы пересмотреть патроны - нет ли помятостей и трещин в гильзах, но в это время услышал голос дневального:

- Скворцов... Начальник зовет.

Скворцов бережно сложил обоймы в подсумок и, подтянув пояс, пошел в комнату начальника заставы.

Начальник сидел за столом в расстегнутой гимнастерке.

Он только что кончил пить чай. На распаренном лице проступили мелкие капельки пота - начальник любил чай, как пьяница водку, и выпивал по семи стаканов зараз.

Маленькая, востроносенькая, похожая на ручную белку, жена начальника сидела на постели, кормя грудью ребенка и, когда Скворцов вошел, повернулась спиной, стыдясь красноармейца, так как только первый месяц наслаждалась материнством и еще не успела привыкнуть к нему.

- Здравствуйте, товарищ начальник, - сказал Скворцов, переминаясь у порога.

- Здорово, Скворцов, - весело ответил начальник и добавил тихо и серьезно: - Маленький разговор будет.

Скворцов пристально посмотрел на красное лицо командира.

- Сейчас пойдете на пост, так глядите в оба. Есть у меня думка, что сегодня может быть "случай".

Скворцов насторожился. Он знал привычки и словечки начальника и знал, что на его языке "случаем" называется попытка перехода границы. Если начальник говорил "может быть", - значит, он знал это наверное, значит, у него были проверенные сведения, и, следовательно, ему, Скворцову, предстоит сегодня серьезный боевой день. Тело его напряглось, и в ушах зашумела кровь.

- Поняли, товарищ Скворцов? Вы хороший пограничник, и я на вас полагаюсь. Дело серьезное, и птичка отличной породы. Главное дело, если заметите, не спугните не вовремя. Дайте перескочить и забирайте живьем. Оружие применять только в самом крайнем случае. Соображаете?

- Соображаю, товарищ начальник, - ответил Скворцов.

- Ну, ладно - идите. Полагаюсь на вас.

Скворцов вернулся в казарму. Постовая смена уже одевалась.

- Скворцов, поторопись, - окликнул Садченко. - Где тебя носило?

- Начальник звал, товарищ Садченко, - ответил Скворцов, присел на постель и, подумав минуту, решительно сбросил валенки и потянулся к шкафчику за сапогами. Когда он натягивал их, Садченко подошел к постели.

- Зачем валенки скинул? Непорядок... Такой мороз...

Скворцов не дал ему договорить. Подняв голову и взглянув прямо в глаза отделкома, он раздельно и с напором сказал:

- Может, бежать много придется, товарищ отделком... В валенках неспособно...

Глаза договорили остальное, и старшина понял мысль красноармейца. И уже больше для формы сказал:

- Не застудись только.

В сенях поверх тулупов постовые напялили белые холщовые балахоны с капюшонами, помогая друг другу завязывать сзади тесемки. Смена тронулась на посты.