Вторжение по сценарию   ::   Мерфи Уоррен

В тот день Немуро Нишитцу в полной мере ощутил горечь поражения японцев, и был уязвлен до глубины души.

— Куда же подевалась ваша гордость? — спрашивал он своих друзей. — Они же унизили нас!

— Все это в прошлом, — украдкой шептали друзья, — У нас нет времени, нужно возрождать страну.

— А после этого, вернется ли к вам чувство собственного достоинства?

— Когда мы восстановимся, нужно будет развивать наши достижения. Мы должны догнать американцев — они ведь лучше нас.

— Американцы победили, — горячо отвечал Нишитцу, — но это не значит, что они лучше, просто удача оказалась на их стороне.

— Когда сбросили бомбу, тебя здесь не было. Ты не способен этого понять.

— Зато я вижу, что, пока я сражался за императора, мой народ растерял все свое мужество, — презрительно сплюнул он.

Все, что попадалось Немуро Нишитцу на глаза, вызывало у него отвращение. Дым отстроенных заново заводов покрыл Японию пеленой позора, и, просыпаясь по утрам, он почти что ощущал его ненавистный запах. Позор неизгладимой печатью лег на лица мужчин и женщин. Уйти от него не удавалось никому, и, тем не менее, японцы продолжали бороться. Однако поддерживала их не вера в синтоистских богов, и не старинный кодекс самураев, а мысль об Америке. Каждый хотел стать похожим на американцев, могущественную нацию, сумевшую поставить на колени считавшуюся непобедимой Японию.

Немуро Нишитцу знал, что никогда в жизни не станет подражать американцам, и что судьба Японии лежит не в прошлом, а в будущем. Поэтому он, вместе с остальными своими соотечественниками, принялся строить это будущее. Так, со временем, всеобщее сумасшествие по поводу возрождения Японии изгладило горечь и ненависть даже в его душе.

На это ушли долгие годы. Оккупационные власти разбили могущественную компанию Зайтбацу на множество мелких предприятий, найти работу было трудно.

Однако перед наиболее решительными открывались кое-какие возможности.

Постепенно Нишитцу удалось организовать производство радиоприемников, которое, благодаря появлению американских транзисторов, со временем начало расширяться. Благодаря огромному американскому рынку компания Нишитцу стала процветающим предприятием, а с изобретением микросхем, начала выпускать все больше разнообразной продукции, пока, наконец, горечь Немуро Нишитцу не исчезла совсем. Его почитали, как одного из людей, возродивших японскую экономику, друга императора и кавалера высшей японской награды — Большого Ордена Священного Сокровища. Нишитцу стал «ояджи», «умудренным годами властителем», и был весьма этим доволен.

Однако со смертью императора горечь, отравлявшая в былые годы его душу, вернулась вновь.

Немуро Нишитцу сидел в кабинете своего токийского офиса, откуда открывался вид на район Акихабара, часть города, где сосредоточилась электронная промышленность, и превратившуюся стараниями Нишитцу в один из самых дорогих участков недвижимости. На пороге появилась секретарша, и, поклонившись, сообщила о смерти императора. Девушка поразилась, увидев на глазах хозяина слезы — она принадлежала к молодому поколению, не заставшему времен, когда император повсеместно почитался как Небесный Посланник.

Немуро Нишитцу не проронил ни слова. Он подождал, пока секретарша выйдет, и лишь затем зарыдал, целиком поддавшись охватившему его горю.

Он плакал, пока не иссякли слезы.

Приглашение на похороны не явилось для него неожиданностью, но Нишитцу отказался, решив наблюдать за церемонией, слившись с собравшейся на улицах толпой.